Плацдарм

Однако пока все было тихо. Позиции остались позади, старшина шел по одной из Лучевых просек парка Сокольники. По наспех состряпанной легенде — если вдруг задержат — Иван жил здесь в одном из коммунальных домов, еще остающихся на территории парка. Несмотря на хорошую погоду, было безлюдно — возможно, подумал старшина, местных распугали звуки недавнего боя у железнодорожного моста. Парк выглядел совершенно запущенным — дорожки, видимо, не привели в порядок еще с зимы, повсюду лежали неубранные листья, иногда дорогу перегораживали упавшие деревья. Потянулись деревянные дома — бывшие дачи, в которых после революции поселили самых разных людей. Впечатление заброшенности усилилось еще больше. Некоторые дома, явно оставленные жильцами, стояли с разбитыми окнами. Фонари вдоль дороги были без ламп, на обочинах валялся мусор. Создавалось впечатление, что жители покинули город, как в 1812 году.

Ближе к городу парк немного ожил — упавшие деревья убрали с дорог, люди стали попадаться чаще. Наконец, сквозь деревья проступили каменные дома: это была улица Сокольнический Вал. Иван заметил на обочине три грузовика с буксируемыми зенитными орудиями и два бронетранспортера. Вероятно, немцы собирали силы для удара по советским позициям у захваченного моста, и это была часть контратакующей группировки. Солдаты и офицеры в ожидании приказа расположились вокруг машин — сидели, лежали, прогуливались. Иван замедлил шаг, присматриваясь. В таких условиях охотиться за языком ему еще не приходилось. Что ж, все бывает в первый раз.

На выходе из парка виднелся небольшой самостийный рыночек, на котором местные продавали выращенное на подсобных участках. «Вареная картошка с солью, яйца, курица, подходите, господа!» — услышал Иван. Пожилая, но бойкая торговка подзывала немцев, желая подзаработать. Не все, значит, уехали-то, мелькнула мысль. Лейтенант в форме сухопутных сил медленным шагом направился к торговке, придирчиво осмотрел товар и ткнул пальцем в куриную ногу. Торговка тут же вытащила ее и, завернув в капустный лист, подала лейтенанту. «Посолите, герр офицер!» — угодливо предложила она и добавила: «Бесплатно!» Лейтенант взял шепотку соли, сунул руку в карман кителя, вытащил купюру и протянул торговке. «Ну, давай, иди теперь в парк, поешь на свежем воздухе, — мысленно упрашивал его старшина, — смотри, какая удобная скамейка!» Лейтенант, держа в руке купленную курицу, казалось, воспринял приказ от старшины и уже развернулся в сторону скамейки, как его окликнул товарищ, стоявший возле бронетранспортера. «Что, Ганс, едой разжился? Надоел сухой паек?» Лейтенант, на ходу откусив, двинулся к нему. «Хорошая курица!» — «Зря ты покупаешь у этих русских. Кто знает, что они туда кладут?» Лейтенант ответил что-то неразборчивое. Так, этот потерян, подумал старшина. Время шло. Долго болтаться здесь он тоже не мог, это выглядело подозрительно. Иван отошел чуть подальше от рынка в глубину парка. Через минуту в сторону моста проехали две «Пантеры», стоявшие у обочины проводили их взглядом. Иван уже начал подозревать, что его миссия окончится провалом, как тут улыбнулась удача — пехотный капитан, болтавший с сослуживцами, направился в сторону парка — видимо, понадобилось отлить. Капитан оказался деликатным и зашел довольно далеко, чтобы с дороги его не было видно. Звук струи, падавшей на траву и листья, заглушал шаги Ивана, подошедшего со спины. Когда тот, закончив, тряс своим хозяйством, старшина правой рукой мгновенно и крепко обхватил его за талию, а левой приставил нож к горлу, слегка проткнув кожу.

— Штаны застегни, — приказал старшина.

Момент захвата — самый важный. Как поведет себя жертва — подчинится или будет сопротивляться, пусть и с риском погибнуть? Простой и понятный приказ в критический момент — самое оно, чтобы заставить человека делать нужное тебе. К тому же сопротивляться со спущенными штанами психологически сложно.

Как и рассчитывал старшина, немец подчинился, трясущимися руками начав застегивать брюки. «Быстрее», — поторопил старшина, не давая опомниться и скомандовал двигаться вперед, не отнимая нож от горла. Через сколько его хватятся? Пять минут? Если сильно повезет, десять. Времени было мало, поэтому Иван торопил пленника, не отпуская нож от горла. Немец, панически вращая глазами, умолял не убивать. «Слушайся меня, и останешься жив», — успокоил его старшина. Через пять минут, решив, что пленный морально сломлен, Иван убрал нож от горла и приставил его к спине — так было двигаться удобнее. Если попадется патруль, мне конец, мелькнула мысль, но здесь, в зеленой глуши, патрулей не было. Вскоре старшина увидел густую березовую рощу, от которой до советских позиций оставалось совсем немного. «Смотри прямо перед собой!» — скомандовал Иван. Немец всхлипнул. До позиций добрались без происшествий, там старшина и сдал с рук на руки свою добычу.

Глава 43. В МЕТРО