Плацдарм «попаданцев». Десантники времени

Милые дамы делают упражнения на равновесие, старательно тянутся и наклоняются, иногда начинают сползать и, ойкая, хватаются за седло. Ничего, вы у меня скоро вертушку крутить будете. Кобылы, умницы, идут ровно и спокойно, даже когда всадницы задевают их ногами по крупу или по шее. Вот что бич животворящий делает!

Эх, парней учить все же легче было. Не екало сердце, когда кто-нибудь падал. Хотя Котенок по этой классификации попадает в парни. Ну да она и не падала почти…

До конца занятий происшествий нет. Женщины и лошади кружат по плацу, стараются или не очень, потеют и сохнут.

Потом они уходят, шагая медленно и враскорячку, а я смотрю вслед, и на душе что-то неспокойно. Хотя почему «что-то»? Сегодня мы (Сергей-Дог, Курбаши и ваш покорный слуга) планировали проехать кросс. Потихоньку, осторожно, просто верховая прогулка по пересеченной местности. Но в голове упрямо вертится «Navigare necesse est, vivere non est necesse».[17]

Так у меня было, когда мы варили стрептоцид. Синтез многостадийный, и полупродукты там такие, что от одного названия случается отек легких и жировое перерождение печени. Нитробензол, фосген, хлорсульфоновая кислота… А у нас — импровизированные ОЗК и противогазы из кожи. Бог миловал — обошлось без аварий, но в тот день, когда мы расфасовали готовый продукт, я поймал падре Хосе и заказал ему благодарственный молебен, как при возвращении корабля из опасного похода. За что получил втык от Кобры — во-первых, за утечку валюты, во-вторых, за разглашение военной тайны. Обидно. Хотя и объяснимо — как мы рисковали, знаем только мы сами, а то, что мы сделали, может оценить только Шоно.

А пока у конюшни собирается новая группа. На этот раз — начальство. Несчастные люди — положение обязывает, а дела и заботы не позволяют «государственным мужам» заниматься чаще двух раз в неделю. Но и в эти два раза они как-то не напрягаются…

— Александр Батькович! Умоляю, держите руки правильно! Я вам на следующее занятие два стакана спирта принесу. И в руки дам. Потому что как сейчас вы их повернули — весь спирт будет на земле…

Подействовало.

Лето 1791 года

Все-таки мир жесток и несправедлив. Производство душистых веществ оказалось не только самым вонючим из всего, что мы делали, но еще и опасным. Блин, когда возился со взрывчатыми веществами, ничего серьезнее выбросов нитрующей смеси не случалось. А тут — пальцы, слава богу, все на месте, но болят так, что хочется лезть на стену. Теперь я понимаю, почему во всех сериях «Мумии» эти самые мумии были такими злыми. Потому что сам сейчас злая мумия. Черт бы побрал весь класс сложных эфиров!

Идея, конечно, интересная — обратиться к плантатору, специализирующемуся на пряностях, продемонстрировать ему успехи нашей химической лаборатории и договориться о плате за то, что мы не будем составлять ему конкуренцию. Ради этого наша теплая компания с Леной, пардон, миссис Годдард во главе, припахав Цинни в качестве птицы-секретаря, три дня вспоминала все, что кто-то где-то когда-то читал о синтезе душистых веществ. А потом две недели занимались любовью с веществами, из которых уксусная эссенция была чуть ли не самым благоуханным. Сложные эфиры, блин. Чтоб их черти на том свете на растопку использовали! Или вместо слабительного.

И лишь после того, как одна из фляжек, кажется с метилацетатом, рванула у меня в руках, мы вспомнили, что эфиры способны, взаимодействуя с кислородом воздуха, образовывать взрывоопасные перекиси. Хорошо еще, что фартук из толстой кожи защитил живот и другие важные части тела от осколков. Но, блин, рожа в бинтах, руки в бинтах, все это болит, как в огне горит. Поесть — и то проблема, а уж обратная операция…

Нет, по большому счету грех жаловаться. Глаза и пальцы целы, и шрамов на лице, Шоно клянется, не останется. Хитрая Змея варит суп-пюре и подает с соломинкой. За что я ее всякий раз горячо благодарю и сбегаю подальше — скрежетать зубами и материться от боли и бессилия. Так, госпожа Годдард идет от лаборатории к жилому блокгаузу. Меняю курс так, чтобы не пересечься — на стрептоцид, блин, нашла время, силы и сырье, а на новокаин — нет. Шоно предлагал рауш-наркоз, но я отказался — опыт в обращении с киянкой у него небольшой, может и переборщить. А в наших условиях хорошая память — высшая ценность и голову надо беречь…

Мысли перескакивают на последние законодательные инициативы наших отцов-командиров, и я тихо матерюсь под нос. В общем, все правильно — и высказать мнение надо было, и записать так, чтобы не то что дети — правнуки наши не тащили в рот всякую каку. Но почему меня поняли с точностью до наоборот? Я сравнивал табак и коноплю в том смысле, что я против курения. А меня записали в сторонники «легалайза». Тьфу! Ой, зря это я — полузажившая губа от движения опять треснула. Матерюсь, не открывая рта, и продолжаю мерить шагами оборонительный периметр…

Старый Империалист