Плаванье великой черепахи

- Тогда нечего бездельничать, - сморщила нос Кошка. - Собирайте родню и пойте. Я пойду к Тиэсе, ей трудно одной. Раа, найди Нору и вызови сюда Вэйль. Удерживать нить жизни - древняя магия, и считалась она всегда женской. Так что сам не лезь.

- Исполню в точности, - поклонился эфрит.

Лэйли неопределенно повела рукой: не сомневаюсь, но поспеши. Сама она уже открыла дверь в операционную и двинулась к королеве. Вырастила у изголовья больного удобное кресло, забралась в него с ногами. Подмигнула Тиэсе и положила узкую ладонь на лоб Фоэра. Пальцы второй руки сплела с пальцами королевы, и вдвоем они стали держать то, что Кошка назвала нитью жизни.

Удавалось с огромным трудом, и каждое мгновение обеим казалось последним. Слишком чуждое сознание, незнакомое, неизученное. Да и магия в мире двойной звезды приходит и обрабатывается иначе. Душа Фоэра принадлежала багровому Роллу, была столь же упрямой и порывистой. За жизнь он не особо усердно держался, исполнив долг и защитив своего лорда. К тому же, испытав однажды едва ли не до конца ужас перерождения, опасался его куда сильнее, чем смерти. Пламя жизни едва теплилось на тонком стебельке нити. Ладони берегущих огораживали его со всех сторон: от холода раны и потери крови, от ярости ледяного ветра отравления, от собственного страха… Огонек то вспыхивал, то снова исчезал, и казалось - уже окончательно. Но он упрямо возрождался и дрожал, метался, сникал. Потом рук стало больше, и в плотном их кольце жизнь обрела некое подобие защищенности. Каков срок горения свечи - не знала и не рисковала уточнять ни одна из берегущих. Это работа прочих: успеть, пока есть еще хоть малый огонек…

Когда Лэйли осознала, что ее сила эфрита, огромная и легко восстановимая, на исходе, свет жизни наконец стал ровным и ясным, как маленькое солнышко. Он больше не нуждался ни во внешнем питании, ни в защите.

Кошка Ли тяжело откинулась на спинку кресла и встряхнула головой, прогоняя навязчивый образ свечи, заслонивший собою реальность.