Плавания вокруг света и по Северному Ледовитому океану

Мы перешли бар ровно в полдень и были встречены, по обыкновению, лоцманами, снявшими от нас их товарища, нас провожавшего. Отправив с ними рапорты и письма, легли мы под всеми парусами на курс вдоль Зимнего берега к NW с довольно свежим SO ветром, позволявшим нам идти по шести узлов. Однако же ветер, стихая постепенно, превратился к третьему часу в штиль, и так как течение было нам противное, то и вынуждены мы были положить стоп-анкер[161] на глубине девять сажен от Никольской башни на WSW в шести итальянских милях.

От башни этой к NNW в пяти милях[162] находится деревня Kyя, расположенная в довольно живописном месте, при устье речки того ж имени. Обитатели ее промышляют рыбой, которую выменивают на муку по берегу Лапландии и продают в Архангельске. Около деревни ecть, однако же, несколько пашен. За рекой Куя выдается к юго-западу крутой, но не высокий мыс Куйский, красноватого цвета.[163]

С NW мыс этот весьма приметен по круглому своему виду и редкому лесу, покрывающему хребет его. Далее к NW берег постепенно возвышается и делается лесистее.

Пятница 15 июля– 

суббота 16 июля. Совершенный штиль с прекраснейшей погодой продолжался до самой ночи. Вскоре после захода солнца установился ровный ветер от О. Мы тотчас снялись и пошли прежним курсом. Всю ночь плаванье наше было успешно, но поутру, едва только миновали мы Зимние горы (по старинным картам Кацнес или Канцес), как подул NO, совершенно противный нам ветер.

Возвышенный мыс, известный под названием Зимних гор, составляет северо-восточное плечо Двинской губы. От него берег нечувствительно загибается к северо-востоку и юго-востоку, не образуя ни одного приметно выдававшегося мыса. Зимние горы отличаются четырьми или пятью отрубами, между которыми в лесистых разлогах протекает столько же ручьев. Один из этих последних, называемый Каменным, был в числе пунктов, определенных астрономическими наблюдениями при последней всеобщей описи Белого моря. Указанные отрубы в отдалении и в особенности, когда горизонт не совершенно чист, кажутся синеватого цвета. По этой причине, вероятно, называют англичане это место Blue Point.

Весь день при ясной погоде продолжал дуть свежий и постоянный NO ветер. Надветренный горизонт покрыт был густым черным туманом, связывавшим оба берега так, что невозможно было приметить, где кончался берег и где начинался туман. Обманчивость была так велика, что мы могли бы принять этот туман за землю, если б не были уверены, что в той стороне открытое море. В этой туманной полосе шла одним с нами курсом ладья, которая рефракцией изображена была на некоторой высоте в перевернутом положении, т. е. парусами вниз; по временам между ними появлялось еще изображение, и все три ладьи дружно бежали одна над другой к северу. Странное явление это продолжалось несколько часов сряду. Мы лежали правым галсом[164] к северному (Терскому) берегу до пятого часа пополудни и, находясь от него тогда в восьми милях, повернули. По счислению и обсервациям находились мы около пяти миль западнее реки Пялицы, но не видели ни этой реки, ни другого приметного места. Насколько хватало зрения, берег был везде ровный, невысокий, оканчивающийся к морю песчаными отрубами. Единообразие его уверило нас в пользе башен, которые, по представлению капитан-лейтенанта Дзюрковского, нужно поставить по разным местам западного берега и из которых две, на мысы Пулонгский и Орлов, отправлены были из Архангельска еще до нашего отплытия. В девятом часу повернули мы опять на правый галс.

Хотя до этого времени увеличили мы широту и немного, но перемена в температуре воздуха была весьма чувствительна: вчера термометр в тени показывал 18°, сегодня же только 8°. Впрочем, погода была ясная и сухая. Служителям розданы были суконные рубашки, со строгим, однако же, приказанием надевать их не иначе как на вахту.