Плавучий мост. Журнал поэзии. №1/2016

Целостность поэтического мира Оганджанова особенна тем, что хотя формально и можно разделить его на стихи и прозу, на переводы и эссеистику, но в сущности, всё написанное Оганджановым представляет единую полифоническую по внутреннему звучанию книгу. Свободный стих (верлибр) в какие-то годы сменяется у Оганджанова на рифмованный, короткая проза соединяется в роман-пунктир, который строится, или точнее, саморазвивается по симфоническому принципу через пластическое соединение рассказов. Такова эта подвижная и в то же время целостная в своём единстве система «живых зеркал» Оганджанова, язык которого с годами становится всё более прозрачным и символическим, оставаясь предельно ясным и незамутненным.

«Ветер дождь листопад…»

ветер дождь листопаддуховые и струнныенастройщик плакун-травы

беру как скрипку ветку клёнаи в тёмном шелесте мерцает звездаи вьётся музыки бесцельная тропаи я на ней одинбез компаса и карты

Этот особый символический язык, которым говорит городской «тепличный» лирический герой стихов и прозы, находится в фокусе зрения автора. Благодаря этому мы видим, чувствуем, как и каким образом выстраивается система «живых зеркал» как художественный метод. «Зеркала» Оганджанова не мёртвые и плоские – они звучат, они одушевлены, они взаимодействуют и друге другом, и с лирическим героем, и с читателем. Они являются и его инструментом, и голосом автора, его тропой, музыкой. Благодаря их живому участию и со-участию лирическое «я» автора оживляет те зыбкие связи, которые соединяют человека и всё, что его окружает. И эта со-настройка человека и мира и есть та «внутренняя тропа», по которой голос поэта прорывается из своей потаённой тишины – к нам – в мир.

каждый звук – окно распахнутое в вечностьи я в него гляжу из комочка своей тишиныгде выучусь такому языкучтоб каждый звук был заповедью и молитвойон ведом только ветру и листве воде и ветру ветру и осоке

куда мне с голосом тепличным до колокола грозк стрекозам и шмелям пойду в ученики

Но Оганджанов не спешит уходить в звукоподражание или заумь – его задачи иные. Его «подражание» природе – это, скорее, жест слияния и драма невозможности полного со-единения. Но драма эта для лирического субъекта – по мнению автора – естественна. Лирический субъект подчиняется этой драме, или драма пытается подчинить себе лирическое «я» поэта, чтобы в смиренном соединении, в умалении своих «гордых» помыслов поэт мог прозреть промысел жизни, который, безусловно, больше всего, что поэт может о жизни сказать.

шаги шаги шаги

И завершая этот короткий разговор об особенностях поэтики Ильи Оганджанова, хотелось бы заметить, что органичность его художественного мира, в котором соединена горькая саморефлексия протагониста и мягкая ирония автора, кажутся мне важными и существенными именно сейчас, в наше время-hi-tech. Сочувствие к человеческим слабостям и сопереживание человеку в его радости и горе – вот то, что, на мой взгляд, сохраняет в нас живой ток жизни.

Дельта

Алексей Александров

Стихотворения

Род. в в 1968 г. в городе Александров Владимирской области. Окончил физический факультет Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского. Публиковался в журналах «Воздух», «Волга», «Дети Ра», «Новый берег», «Урал», альманахах «Белый ворон», «Новая реальность», «Улов», антологиях «Нестоличная литература», «Черным по белому», «Лучшие стихи 2013 года», «Антология Григорьевской премии», сетевых изданиях «TextOnly», «Цирк «Олимп»+ТУ» и др. Автор книги стихотворений «Не покидая своих мультфильмов» (New York: Ailuros Publishing, 2013). Живет в Саратове, работает инженером конструктором, заведует отделом поэзии журнала «Волга».

«Огни горят, готовится еда…»