Плексус

- Его счастье, не то я бы сам это сказал прямо в его лживую физиономию. Хватит с нас инквизиций. Чего этому бедному, горестному миру не хватает, так это немного здравого смысла. Ты можешь нести какую хочешь околесицу о пауках и кенгуру, но кто будет платить ренту? Вот о чем спроси своего дружка!

Я тебе говорил, что он стал доминиканцем.

- А я говорю, глупость он сделал.

Хозяин, думая утихомирить их, собрался поставить им выпивку за счет заведения, но туг появился не кто иной, как слепец, играющий на арфе. Он пел дрожащим фальцетом и безбожно фальшивил. На носу у него были темно-синие очки, на правом локте висела белая палка.

- Спой-ка нам что-нибудь позабористее - крикнул один из диспутантов.

И без всяких там фокусов! - поддержал второй. Слепец снял очки, повесил арфу и палку на вешалку и на удивление бойко прошаркал к стойке.

- Плесните пивка, только чтоб глотку промочить, заскулил он.

- И малость бренди, - сказал второй.

- Капни ему ирландского виски, - сжалился первый.

- За тех, кто из Дублина и графства Керри! - провозгласил слепой, поднимая оба стакана. - Долой оранжистов! - С сияющим видом он оглянулся на угощавших и отпил по глотку из каждого стакана.

- И когда только тебе стыдно станет дурачить публику? - спросил первый.

- У него денег куры не клюют, - сказал другой.

- Вот какое дело, - сказал слепой, утерев губы рукавом, - как моя мать-старушка померла, я дал ей слово больше никогда не работать. Я придерживался договора, и она тоже. И каждый раз, как начинаю играть, она тихо так зовет: «Патрик, это ты? Хорошо, мой мальчик, хорошо». И не успею я спросить ее, как ей там, на небесах, она опять пропадает. Честная игра, вот как я это называю. Она уж тридцать лет как на том свете и держит слово.

- Ты рехнулся, приятель. Что за договор?

- Долго рассказывать, а в глотке пересохло…

- Еще бренди и виски подлецу!

- Хорошие вы ребята. Настоящие джентльмены. - Он снова поднял оба стакана. - За Пресвятую Деву и ее блудных сыновей!

- Нет, ты слыхал? Разрази меня гром, если это не богохульство!

- Никакое не богохульство. Чур меня, чур меня!

- У Пресвятой Девы был только один сын, и, как говорит святой Патрик, он не был блудным! Князь бедняков, вот кто он был. Могу в этом поклясться!

- Туг тебе не суд. Можешь не клясться! Продолжай, приятель, рассказывай, о чем вы там договорились!

Слепой задумчиво подергал себя за нос. Потом снова посмотрел на двух приятелей, масляно сияя. Словно блин на сковородке.

- Вот какое дело… - начал он.

- Давай без предисловий! Говори о мамаше!

- Это долгая, долгая история. А у меня, с вашего позволения, опять в глотке горит.

- Давай, приятель, рассказывай, не то мы тебя вздуем!

Слепой откашлялся, потер глаза.

-Дело вот какое… Моя мать-старушка была провидица. Могла видеть сквозь дверь, все наскрозь видела. Один раз, когда мой папа опоздал к ужину…

- К черту папу, поганый мошенник!

- Конечно, я мошенник, - визгливо закричал слепой. - У меня много слабостей.

- И одна из них - глотка, в которой вечно пересыхает.

- А еще денежки. Набил небось карманы, шельма, а?

Внезапно слепой побелел, и на его лице изобразился ужас.

- Нет-нет! - завопил он. - Не трогайте мои карманы. Вы же не сделаете этого? Нет, не сделаете…

Приятели оглушительно захохотали. Прижав слепому руки к бокам, они обшарили его карманы - брючные, пиджачные, жилетные. Ссыпав деньги на стойку, они сложили в кучки бумажки и монеты по достоинству, отодвинув в сторону фальшивые. Видно было, что они проделывают эту операцию не в первый раз.

- Еще бренди! - крикнул первый.

- Еще ирландского виски, лучшего!- крикнул второй.

Они выудили из кучки несколько монет и положили бармену на блюдце, потом широким жестом добавили еще по несколько.

- Как, все еще умираешь от жажды? - заботливо поинтересовались они.

- Ты чего хочешь выпить? - спросил первый второго.

- А ты?- спросил второй первого.

- У меня чем дальше, тем больше в глотке горит.

- И у меня.

- Ты что-нибудь слышал про уговор, который был у Патрика и его старушки матери?

- Это долгая история, - ответил второй, - но я готов дослушать ее до конца. Может, ты мне расскажешь, а я пока осушу кубок за твое здоровье и чтоб у тебя стоял?

- Могу рассказывать хоть до Судного дня, как нечего делать, - ответил первый, поднимая стакан. - Потрясная история. Но сперва дай промочу глотку.

- Эта троица - первостатейные негодяи, - сказал бармен, наполняя мой стакан. - Не поверишь, но один из них был когда-то священником. Самый большой жулик в округе. И не выставишь их- они здесь хозяева. Понимаешь, что я хочу сказать?

Он занялся пустыми стаканами: споласкивал, вытирал, полировал. Потом закурил сигарету и снова придвинулся ко мне.