Племя

Шон удобно расположился на диване, закинув ноги на его потрепанные бортики, прокручивал в голове каждую мысль, возникшую после опытов, и с каждым разом эти мысли звучали по-разному, их ясность терялась, как на потрепанных видеокассетах. Одно противоречит другому. Прижав колени к подбородку, в кресле сидела Роза. Она не могла сейчас помочь Шону с его мыслями, ее теории только сбили бы его с верного пути, мешались, загрязняли его и так загруженную голову. И ничто так не бесило Розу в данный момент, как собственная бесполезность, ну и, разумеется, Вадим. Она только-только перестала считать себя обузой, лишним грузом, который тянет Шона назад, как снова это чувство проникало в ее разум. Что она сейчас может сделать? Разве что обнять и поцеловать. Высказать какую-то теорию? Нет уж, Роза, как никто другой, знает, насколько важно уединение со своими мыслями, чтобы прийти к ответу. Поэтому она молчит, молчит и слушает только свой внутренний голос.

Через несколько минут по комнате прокатилось тихое сопение. Роза перевела взгляд с окна на Шона, который уже успел задремать. С заботливой усмешкой, девушка задрала голову и сама стала отходить в сон. И как сладко бывает в этот миг! Когда твой враг, сдирая с себя кожу, так зол от собственной слабости. Когда он, будучи поверженным, уходит и томительно ожидает своего конца. А в это время ты, совершенно спокоен, лежишь в уюте, в покое, зная, что победа уже близка, ты можешь спокойно уснуть, и сон пускает тебя к себе. Это чувство столь ласковое и пленительное, что вызывает зависимость. Хочется ощущать это вновь и вновь, ты чувствуешь в себе ту самую силу, с которой готов одержать очередную победу.

Шон вскочил от глухих ударов в дверь. Отряхнув голову от пылинок сна, он подошел к двери и открыл ее, впустив в квартиру запыханного, даже немного напуганного Кирилла.

— Твой мутант…

— Ожил? — перебил Родригес, не дожидаясь, пока его друг переведет дыхание после пробежки.

— Да, — удивленно подтвердил он, — откуда ты…

— Я так и думал, — Шон вернулся в комнату, в спешке бросая в рюкзак все необходимые для опытов вещи.

— Но ведь не может же такого быть, что они бессмертны? — растерянно предположил Кирилл.

— Я тоже надеюсь на это, но от этих тварей можно ждать чего угодно. Пару месяцев назад, я думал, что их можно убить выстрелом в голову, позже понял, что жало — их слабое место, а теперь оказывается, что жало играет какую-то иную роль.

— Может быть оно им нужно только для атаки на жертву?

— Отруби хищнику когти — он будет жить, отруби Драугру жало — он станет овощем, пока не отрастит себе новое.

— Тьфу ты, — сплюнул Кирилл. — Ящерица какая-то выходит.

Все трое вышли из дома и уже быстрым шагом направлялись к гаражу. Некоторые прохожие озирались на них, одни и вовсе смотрели с полной недоверчивостью и даже ненавистью, значит слухи о мутанте в городе разлетелись гораздо быстрее.

Из гаража раздавался жуткий грохот. Гремел металл, хрипел и рычал запертый в клетке зверь, завывал и стонал от своей беспомощности. Шон подошел к двери первый и стал медленно открывать ее, готовясь в случае чего захлопнуть ее. Заглянув одним глазом в щель, Родригес успокоился: мутант все еще находится в ловушке. Уже гораздо увереннее Шон вошел в помещение и сразу же подошел ближе к зверю. Тот, заприметив человека, принялся еще активнее биться всем телом о стены клетки, отчего та слегка покачивалась, он издавал протяжные голодные крики, оголяя острые клыки. Роза устремила свой взгляд на глаза мутанта. Нет, не может быть, в них ведь нет ни капли ярости, они смотрят так жалко и слабо, как глаза больного человека. Девушка не может перестать смотреть на них. Они словно просят о помощи, будто они и есть остаток души, потерянной души, застрявшей между жизнью и смертью. Роза очень медленно подошла к Шону и дотронулась до его плеча, чтобы привлечь внимание.

— Посмотри на его глаза, — задумчивым голосом сказала девушка, чем отчасти испугала Шона.

— Они совсем не его, они не идут этому зверю.

— Потому что это глаза не зверя, а человека, — поправила Роза.

Вспомнив о случае с мутантом и фотографией, Шона снова бросило в жар, по телу охлаждающей волной прокатились мурашки. Голова закружилась, но Родригес изо всех сил старался не терять над ней контроль. Только бы не упасть без сознания.

— Нужно убить его. Снова, — пытался проговорить Шон, но речь его звучала вяло. — Дай мне пистолет, — обратился он к Кириллу.

— Ты в таком состоянии не сможешь, — Кирилл достал пистолет и, закрыв один глаз, прицелился. — Думаю, стоит закрыть уши.

Выстрел. Вновь поражено слабое место, вновь Драугр упал, вновь пороховой запах защекотал ноздри. Как же все циклично, словно вся жизнь — уже заранее заготовленный сценарий, где известен финал каждого, а мы лишь персонажи этой жестокой пьесы.

Шон раскрыл дверь в клетку, заранее взяв с собой большой охотничий нож. Встав на колени, он перевернул мутанта на спину, схватил нож обеими руками и со всей силы воткнул в грудь зверя, рассекая ее. Густая темная жидкость брызнула во все стороны, медленно стекая на пол.