Племя деревьев. О чем говорят корни и кроны

– Не думаю, что стоит слишком беспокоиться. Мы склонны забывать, что для этого Эдревия и существует. Мы создали ее, чтобы никто не был брошен на произвол судьбы. Будь то каменистая пустыня или плодородная равнина, голодный или сытый, образованный или невежественный – без племени все зависело бы только от случая. Но Эдревия – живое племя. Родилась ли ты в местности, богатой питательными веществами, или там, где не хватает воды, – это ничего не меняет. Мы все связаны, и каждый всегда получит то, что нужно.

– Тогда зачем тратить время на семена: посадим там, где нам удобнее, и пусть растут, – рассердилась Лизетта. – Эдревия все равно даст каждому по потребностям. Ты так считаешь?

– Ну, не будь такой жестокой, я не хочу спорить.

– Конечно, ведь все, что ты говоришь, неправильно. Эдревия будет процветать только тогда, когда каждый сделает для этого все, что в его силах. Сообщество складывается из качества членов; конечно, оно немного лучше, чем отдельные члены, но не всемогуще, как думаешь ты.

В последнее время Лизетта менялась. Пожар у Мерцающих, смерть стольких товарищей, все то, что мы узнали о трагедиях, вызванных климатом, очень огорчило ее.

То, что наше племя способно совершать серьезные ошибки, причиняющие столько страданий, стало для нее разочарованием, и она до сих пор не оправилась. Раньше она абсолютно доверяла Эдревии, а теперь почувствовала, что ее предали, и была склонна не доверять вовсе. Да, Лизетте потребуется время.

Я улыбнулся ей:

– Мы проявим осторожность с этими семенами. Мы сажаем светлое будущее новой Эдревии и не хотим, чтобы оно состояло из слабых товарищей, не способных оценить последствия собственных действий. – Я взял семечко ветками и внимательно посмотрел на него. – Ты, мой дорогой, однажды станешь гораздо лучшим специалистом, чем я, в описании истории Эдревии. Ты станешь настолько искусным, что убедишь и Лизетту. Для этого помещаю тебя сюда, в лучшее, как мне кажется, место в долине, где ты сможешь вырасти здоровым и сильным.

Я поцеловал его, вверяя земле.

– Вот так, Лизетта. И это прекрасно.

В тот день мы продолжали осторожно, семя за семенем, сажать будущее нашего племени.

Мы сажали семена в течение многих недель. Этим занимались не только в долине Летописцев, но и в других районах: число товарищей должно было увеличиться примерно на 40 %. Для этого каждый район – за исключением холмов Черноземии, где не росло ни одного куста, – должен был внести посильный вклад.

Работа могла бы идти быстрее, если бы не жалобы некоторых товарищей, которые, привыкнув к многовековому одиночеству, не очень-то желали делить личное пространство с кем-то еще.

Поначалу жалобы ограничивались единичными случаями и рассматривались в индивидуальном порядке, но настоящие проблемы начались позже – когда речь зашла о регионах, традиционно населенных Крепкоспинами. Хотя их род переживал упадок, Крепкоспины всегда жили на огромных территориях, разделенные широкими пространствами, и было трудно убедить их ни с того ни с сего принять новых соседей, с которыми придется учиться сосуществовать.

Поэтому было создано несколько команд, каждая из трех участников, среди которых обязательно был Мерцающий-взвешиватель. Его задачей было убедить недовольных в необходимости принять новых соседей.

Завершив засеивание долины Летописцев и не имея больше ничего важного, требующего нашего участия, Лизетта, Пино и я не упустили возможности создать собственную команду и отправились в путешествие по Эдревии в поисках протестующих Крепкоспинов.

Мы начали с небольших прогулок продолжительностью не более трех-четырех дней, встречались с протестующими товарищами, пытались убедить их принять соседей. Это были, за редким исключением, старые Крепкоспины, всю жизнь прожившие в добровольном отшельничестве, посвящая себя науке. Теперь они вынуждены были менять свои привычки, согласившись делить с другими свое место, которое всегда занимали в одиночку. И им, и нам приходилось непросто.

Любого товарища трудно убедить резко переменить свой образ жизни, но в случае с Крепкоспинами эта задача была практически непосильной.

Первые встречи, при всей нашей готовности к диалогу, ни к чему не привели. Симплекс и те, кто, как и мы, создали группы убеждения, предупредили: для получения первых результатов потребуется определенный опыт. Но никто не говорил нам, какими агрессивными могут быть старые Крепкоспины перед лицом угрозы привычному образу жизни. Переубедить кого-нибудь одного, вооруженного аргументами, оказалось утомительно; потребовалось время, прежде чем нам удалось разработать стратегию, дающую хоть какие-то шансы на успех.