Племянник чародея

– Чему же верить, если не чутью? – удивился бульдог.

– Мозгам, наверное, – застенчиво отвечала она.

– Решительно возражаю! – заявил бульдог.

– Во всяком случае, – продолжала слониха, – что-то с ним делать надо. Наверное, это лазло, и мы должны показать его Аслану. Как по-вашему, животное он или дерево?

– Дерево, дерево! – закричали многие.

– Что ж, – сказала слониха, – значит, посадим его в землю. Выкопаем ямку…

Кроты быстро выкопали её, и звери стали спорить, каким концом совать туда дядю. Одни говорили, что ноги – это ветки, а серая масса – корни, переплетённые в клубок. Другие утверждали, что корни – это два отростка, они и грязнее, и длиннее. В общем, сунули вниз ногами. Когда землю утрамбовали, она доходила ему до бёдер.

– Какой-то он чахлый, – сказал осёл.

– Надо бы его полить, – сказала слониха. – Не обессудьте, но мой нос очень бы…

– Решительно возражаю! – вставил бульдог.

Однако умная слониха спокойно пошла к реке, набрала воды в хобот, вернулась, стала поливать дядю, и поливала, и поливала, пока вода не потекла потоком с фалд, словно он купался одетым. Наконец, он пришёл в себя. На том мы его пока и оставим. Пусть поразмыслит о своих злодеяниях (если хватит разума), а мы вернёмся к более важным событиям.

Земляничка тем временем приблизилась к Совету зверей. Дигори не посмел бы прервать их беседу, но Аслан сразу дал знак, и звери расступились. Спрыгнув на землю, Дигори встал лицом к лицу со Львом. Тот был больше и величественнее, красивее и страшнее, чем ему прежде казалось, и Дигори не решался взглянуть ему в глаза.

– Простите, мистер Лев… мистер Аслан… сэр, – проговорил Дигори. – Не дадите ли… то есть, нельзя мне… что-нибудь для мамы?.. Она больна.

Он надеялся, что Лев скажет: «Можно». Он боялся, что Лев скажет: «Нельзя». Но тот сказал совсем иное:

– Вот он. Вот мальчик, который это сделал. – И поглядел не на него, а на своих советников.

«Что же я сделал?» – подумал Дигори.

– Сын Адама, – сказал Лев, – расскажи добрым зверям, почему в моей стране оказалась злая колдунья.

Дигори хотелось ответить иначе, мыслей десять мелькнули в его мозгу, но он тихо сказал:

– Я привёл её, Аслан.

– Зачем?

– Я хотел убрать её из моего мира.

– Как она очутилась в твоём мире?

– Из-за волшебства.

Лев молчал, а Дигори знал, что сказал не всё.

– Это мой дядя виноват, – продолжал он. – Он загнал нас хитростью в другой мир, дал волшебные кольца… мне пришлось туда отправиться, потому что Полли он послал первую… а в таком месте, называется Чарн, мы встретили ведьму…

– Встретили? – переспросил Аслан, и голос его немного походил на рычание.

– Она проснулась, – сказал Дигори, побледнел и сказал честно: – Я её разбудил. Я хотел узнать, что будет, если позвонишь в колокол. Полли не хотела, она не виновата… я с ней даже подрался. Я знаю, что нельзя было. Наверное, меня заколдовала надпись…

– Ты так думаешь? – тихо спросил Лев.

– Нет, – сказал Дигори. – Не думаю. Я и тогда притворялся.

Лев долго молчал, а Дигори думал: «Ничего у меня теперь не выйдет. Ничего я для мамы не получу».

Когда Лев заговорил снова, обращался он к зверям.

– Друзья, – сказал он, – хотя мир этот семи часов отроду, сын Адама уже занёс в него зло. – Звери, в том числе лошадь, воззрились на Дигори, и он был бы рад провалиться сквозь землю. – Но не падайте духом. Зло это не скоро породит другое зло, и я постараюсь, чтобы самое худшее коснулось одного меня. А пока сотни лет мир этот будет радостным и добрым. Но поскольку зло принёс сын Адама, дети Адама и помогут исправить его. Подойдите ко мне!

Это он сказал Полли и Фрэнку, подоспевшим к концу его речи. Полли держала Фрэнка за руку и неотрывно глядела на Льва. Фрэнк, взглянув на Льва, снял котелок, без которого никто его ещё не видел, и стал моложе и красивее, меньше похож на кебмена, больше – на крестьянина.

– Я давно знаю тебя, сын мой, – сказал ему Аслан. – Знаешь ли ты меня?

– Нет, сэр, – отвечал Фрэнк. – Встречать я вас не встречал, но что-то такое чувствую… вроде где-то видел.

– Хорошо, – сказал Лев. – Ты чувствуешь вернее, чем помнишь, и узнаёшь меня лучше, чем знал. Нравится тебе этот край?

– Что говорить, неплохо у вас, – сказал Фрэнк.

– Хочешь остаться здесь навсегда?

– Понимаете, сэр, я человек женатый. Была бы тут жена, другое дело. На что нам с ней город, мы оба деревенские.

Аслан встряхнул гривой, открыл пасть, издал один долгий звук – не громкий, но могучий, – и сердце у Полли затрепетало. Она знала: тот, кого Лев позвал, услышит его где угодно и придёт во что бы то ни стало, сколько бы миров и столетий ни разделяли их. Поэтому она не очень удивилась, когда молодая женщина с честным милым лицом возникла ниоткуда и встала рядом с нею. Полли сразу поняла, что это и есть жена Фрэнка и что перенесли её сюда не мерзкие кольца – она прилетела быстро, просто и тихо, как птица летит в своё гнездо. По-видимому, она только что стирала, ибо на ней был фартук, а на руках, обнажённых до локтей, засыхала пена. Всё это к ней очень шло. Успей она приодеться (скажем, надеть свою шляпу с вишнями), она была бы похуже.