Племянница моего друга

Дорога ровной полосой ложилась под колеса машины. Прошло уже тридцать минут засеченного времени, а я до сих пор не знаю, куда меня везет Костя. Единственное, что понятно, мы едем в сторону Адлера, а так как в этом районе я никогда не была, то понятия не имела, даже примерно о конечной точке маршрута. Спрашивать Костю было бесполезно, он только хитро улыбался и качал головой.

Прошло еще около десяти минутах пути, и мы свернули в сторону дачного поселка. Кажется, я догадываюсь куда он меня везет. И вскоре мои догадки подтвердились, мы въехали в ворота содового товарищества. Хм, отдых на даче, это хорошо конечно, но я думала мы едем в особое место для особого случая…

Люди здесь, по всей видимости жили постоянно, поэтому дачей это назвать сложно. Милое небольшое поселение выглядело, как небольшой поселок.

— А здесь безопасно? — аккуратно спросила я, оглядываясь по сторонам.

— Вполне. Пределов двора не покидать, от меня далеко не отходить.

«Да с радостью», — расслабленно подумала я.

Проехав две улицы, мы остановились около вполне симпатичного домика, который утопал в зелени деревьев за высоким железным забором.

— Это дача моих родителей, они сейчас в отъезде. Пару дней поживем здесь, отдохнем, наберемся сил… Вообщем, проходи, располагайся, — открыл Костя предо мной калитку в чистый и просторный двор. Сам он принялся выгружать сумки с вещами и продуктами.

Зайдя за дом, увидела прекрасный фруктовый сад, вишня, персики, и уже начавшие наливаться яблоки росли здесь в изобилии. А грядки с клубникой манили меня ароматом поспевшей клубники. Нагулявшись в саду, решила заглянуть в дом.

Он был большим, в два этажа, с комнатами, оформленными в разных стилях. Это создавало какую-то смешную стилевую какофонию. Каждая из комнат была отдельным миром: большая гостиная с камином, над которым висела картина «Утро в сосновом бору» Шишкина. Хотя в ее создании принимали два художника. Савицкий написал медведей, но коллекционер П. М. Третьяков стёр его подпись, так что автором картины часто указывается один Шишкин. На противоположной стене висела другая картина, на ней был изображен замок, теряющийся в скалистых горах… Который, отчего-то напомнил мне Шотландию. Может дело в пледе, по орнаменту схожему с килтом, может быть ряд пыльных бутылок в баре…

Кухня была светлой, с бежевыми шкафчиками, с большой кофемашиной, видимо отец Кости, а возможно и мама его были большими поклонниками кофе.

Дверь в спальню родителей была чуть приоткрыта, и я, проходя мимо, выхватила взглядом фоторамку с детскими мордашками. Видимо, внуки от старшей дочери, сестры Кости. На самом видном месте. Сразу понятны жизненные приоритеты.

На втором была широко отворена дверь комнаты, в которой, на кровати, лежала моя сумка. Значит, ночевать МЫ будем здесь. Я огляделась: широкое помещение, с двумя окнами, выходившими, к моему счастью, на солнечную сторону. Комнату заливал свет, в котором красиво плясали пылинки. Вероятно, это была комната Кости, но он редко приезжал, и это ощущалось: все на своих местах, как-то строго, лаконично. Как будто это гостевая спальня, по своей привычке, тут же выставила кое-что из своих вещей на тумбу, хаотично разбросала по кровати цветастые подушки, раскрыла шторы и окно, впуская в комнату свежий воздух и звуки природы. В небольшой душевой тоже навела "свои порядки" баночки с кремом, шампунь, бальзам, свой любимый гель для душа, скраб и прочие космитические штучки без которых не представляла свою жизнь.

Вечером мы сели в беседке, примыкавшей к дому. Шашлыки, свежий редис, укроп с грядок. Я давно не была на даче, да и вообще на природе, и на меня нахлынули детские воспоминания о бабушкином доме в деревне. Деревянные, скрипучие качели, пруд за огородами, палисадники, полные астр и георгинов, догонялки и «классики» до глубокой ночи. Я прислушалась к пению полуночных птиц, и прижалась к плечу Кости. Похоже, так хорошо мне не было давно, словно я оказалась дома, было очень комфортно. После того, как я переехала, отделившись от родителей, сначала в Женин дом, потом в студенческое общежитие, нигде я не испытывала подобных чувств. Все вокруг казалось чужим, и я по вечерам смотрела в горящие окна многоэтажек, где на кухнях слышался стук вилок и громкие веселые разговоры. Дом, семья — так мало и одновременно так много нужно для счастья.

Проснулась, от настойчивого жужжания и нет, не насекомого, а телефона Кости.

— Слушаю, — ответил он тихим голосом, явно опасаясь меня разбудить. — Вот придурки! — воскликнул он чуть громче и стал высвобождаться из моих объятий.

— Что-то случилось? — спросила настороженно.

— Все в порядке, спи, — коснулся он легким поцелуем переносицы и, поднявшись с кровати, ушел разговаривать во двор.