Плен моей души

Максимально быстро собралась. Почистила зубы, оделась и собрала волосы в хвост. Закинула в рюкзак тетради и ручку и покинула комнату. К моему удивлению в доме стояла мёртвая тишина. Я даже замерла на лестнице, прислушиваясь к звукам в доме, но ни единого шороха не услышала.

Странно.

В это время Жанна обожает сидеть на балконе и слушать классическую музыку. На всю громкость, чтобы весь дом приобщался к прекрасному.

Я сбежала по лестнице на первый этаж, хотела проскользнуть на улицу, но ледяной, дребезжащий от ярости голос мачехи заставил замереть у двери:

— Сюда подошла.

— Я не щенок, чтобы выполнять команды, — я даже не стала оборачиваться.

Замерла, держась за ручку двери и не оборачиваясь на Жанну.

— Да. Не щенок. Ты слабая на передок псовка, — мачеха не стала ждать, когда я зайду в столовую.

Услышала, как она стала приближаться, цокая каблуками. Медленно и нехотя обернулась к мачехе. Женщина неторопливо приближалась ко мне, покачивая бёдрами и испепеляя меня взглядом. Медуза Горгона подавилась бы под этим взглядом.

— Я спешу, Жанна. Ты что-то хотела? — я вздёрнула повыше подбородок и кинула на женщину взгляд из-под полуопущенных ресниц.

В следующий миг я уже открывала и закрывала рот, непонимающе моргая и смотря на лужу кофе, образовавшуюся у моих ног. На капли, капающие с волос и бровей на пол. Было очень горячо. Очень. Кожу лица, глаза и грудную клетку нещадно пекло. Глаза стало жечь.

— В следующий раз, маленькая мерзавка, это будет кипяток. Или серная кислота. В следующий раз тебя жалеть не стану.

— Ты сумасшедшая, — я с отчаянием смотрела на тёмное пятно на любимом платье. — Мне больно!

— Будет больнее в следующий раз. Я твоё смазливое личико подправлю. Я тебя воспитывала, неблагодарная девчонка. Сопли подтирала. Любила, как собственную дочь, — Жанна шипела сквозь зубы.

У меня дёрнулся левый глаз. Я смотрела в лицо собственной мачехи и не могла понять, к чему этот фарс и эти громкие речи. Я даже усмехнулась, вспомнив прозвище, которое мне дал Глеб. Золушка. Если бы у меня были сводные сёстры, я бы по всем параметрам подходила на эту роль.

Жанна меня ненавидела с самого первого дня нашего знакомства.

Наверное, вчерашнее знакомство придало мне сил. Мне двадцать один год, а я по-прежнему терплю всё это. Прихожу домой не позже десяти. Отчитываюсь за каждый шаг. За каждую потраченную копейку, даже если эти деньги я заработала сама.

— Ты такая же безалаберная и бесхребетная, как твоя мать, — эта фраза ворвалась в мои мысли, словно пуля.

Прошибла так глубоко, так болезненно, до самого сердца. Снова бредя старую рану. Мама погибла в аварии семь лет назад, но привыкнуть к тому, что её больше нет, я так и не смогла. Жанна своими словами сорвала последние предохранители. У любого есть предел терпения.

— Закрой рот, Жанна, — я вскинула руку и отвесила ей пощёчину.

Сама тут же пришла в ужас от того, что натворила. Но светлая память и любовь к матери подогревали злость.

— Ты живёшь на всём готовом. Ты и пальцем не пошевелила, чтобы помочь папе подняться. Ты мне никто. С Сашей разбирайся сама. Ублажай. Делай, что хочешь. Терпеть его мерзкие прикосновения я больше не стану. И замуж выходить тоже.

Пока Жанна в оторопи моргала и пучила глаза, я покинула дом. В моей машине всегда хранится сменная одежда. Я открыла переднюю дверь, кинула рюкзак на переднее, собиралась уже сесть, как железные пальцы сомкнулись на локте.

— Куда собралась?

— В университет, — по привычке, я ответила тихо и смерено, опустив глаза в землю.

Но всё же набралась смелости, набрала в грудь воздуха и посмотрела прямо в омерзительные серые глаза. Мерзкий и гадкий, несмотря на ухоженность, крепкое телосложение и привлекательную внешность. Вокруг него вьются девушки и женщины постарше, всеми силами пытаются привлечь его внимание. А он только пользуется ими и возвращается ко мне. Чтобы мучать меня своими прикосновениями и мокрыми слюнявыми поцелуями. И если до вчерашнего вечера терпеть их хоть как-то получалось… То сейчас одна только мысль о поцелуи с ним вызывает рвотные позывы. Всё познаётся в сравнении.

— Подальше отсюда. И от тебя, Саша, — я впилась ногтями в запястье мужчины, с наслаждением замечая, как остались на смуглой коже кровавые борозды. — Раз ты здесь, до вечера я ждать не стану. Жанне я уже сообщила. Свадьбы не будет, Саша. Я замуж за тебя не пойду. Я не твоя. Никогда не была. Никогда твоей не стану. Я тебя не люблю. ты мне омерзителен. Иди к чёрту. Я не товар, чтобы меня покупать.

Каким-то чудом я смогла вывернуться из его рук и запрыгнула в машину. Захлопнула торопливо дверь и тут же заблокировала. Холодок страха пробежал по спине. Я боялась Сашу, прекрасно знала, что он может не просто причинить боль жёсткой хваткой, но и ударить. Он никогда не церемонился.