Плен. Жизнь и смерть в немецких лагерях

— Эта война может быть выиграна только теми, кто способен принести лучший порядок. Нацисты пришли к власти в Германии в час ее нужды, потому что обещали лучший порядок. Мне трудно понять, как те же самые национал-социалисты отказались от своих собственных принципов. Высшая миссия не должна быть эгоистичной, но вы, немцы, не только эгоистичны, вы хотите отнять у нас нашу землю и наши богатства. И поэтому войну вы проиграете.

По мнению Штрик-Штрикфельдта, «по возвращении из поездок по Германии обнаружилось, что положение Власова, вопреки всем неуспехам и враждебности “сверху”, стало более прочным, чем нам казалось возможным. Без сомнения, это было следствием выдвижения его как пропагандной фигуры после запрета Кейтелем его активной политической деятельности и отказа Гитлера от создания национальной русской армии. Личность Власова, в двойственном свете противоречивых указаний различных ведомств, начала настолько заинтересовывать, что скачкообразно стало расти число лиц, искавших с ним контакта».

Хотя Вильфрид Карлович считает, что этому немало способствовала разъяснительная деятельность его ближайших сотрудников и работа Дабендорфа, но скорее здесь главную и решающую роль сыграла германская военная пропагандистская машина генерала Гелена. К Власову устремился поток посетителей — немцев и русских. Если к первым относились его старые знакомые из числа германских офицеров, знавших его с 1942 года (плена), или же новые, интересовавшиеся им и представляемым им «русским освободительным движением», а также представители прессы, хозяйственных кругов, то ко вторым — русские эмигранты, офицеры с фронта, представители русского православного духовенства.

Наиболее сложно складывались отношения с эмигрантами, в том числе с казаками под командованием генерала Краснова, которые не принимали «красного генерала» в качестве руководителя всего движения.

Бывший политработник и бригадный комиссар Жиленков говорил: «Если мы не двигаемся с места, действуя через армейцев, мы должны пытаться пробиваться через партийцев».

Зыков добавлял: «Мы должны бороться на всех возможных фронтах».

Первые переговоры о создании денежного фонда велись с референтом начальника Главного управления железа и стали в министерстве Шпеера Клаусом Боррьером и членом правления Дрезденского банка Раше. Бывший офицер, воевавший на разных участках фронта и демобилизованный по ранению, Боррьер под свою ответственность стал действовать в пользу так называемого движения Власова. Он же организовал в Берлине на Унтер ден Линден фонд «Деловое сотрудничество с Востоком», во главе которого встал Раше.

По инициативе Боррьера и Раше удалось организовать переговоры при участии министра финансов графа Шверин-Крозига о предоставлении «Русскому освободительному движению» первоначального кредита в размере полутора миллионов рейхсмарок. Но Соглашение о займе было подписано только в январе 1945 года.

Благодаря офицеру военной пропаганды Дюрксену к власовскому движению была привлечена Мелита Видеманн, главный редактор антикоммунистического журнала «Акцион». Ее задачей было установление связи с офицерами войск СС. Ее усилия были направлены на привлечение бывших офицеров войск СС на сторону освободительного движения. Власова свели с Робертом Леем, другом Гитлера со времен возникновения национал-социализма, его заместителем, главным руководителем высшего партийного обучения и начальником управления кадров партии.

Интересен вопрос, заданный Леем Власову:

— Почему генерал, награжденный орденом Ленина и другими советскими орденами, теперь борется с большевизмом?

Власов стал что-то говорить про период Гражданской войны и свое отношение к ней, но Лей был непреклонен:

— Это все меня не интересует: то, что вы рассказываете, было давно.

Власов продолжил свой рассказ, объясняя, как складывалась его карьера и как произошло вступление в партию. Лей прервал его второй раз:

— Это тоже меня не интересует. Я знаю ваше открытое письмо, но ведь оно написано для дураков, то есть для быдла. Меня интересуют действительные причины перемены ваших взглядов.

Власов буквально рассердился на Лея, но чего он ждал от друга Гитлера — сострадания?

Самое интересное, что Лей сделал такое заключение:

— Я думаю, что этот человек рассорился со Сталиным потому, что тот его обидел.

Лей многого не понимал:

— Если бы вы, генерал, сказали мне просто, что ненавидите жидов и что вы боретесь против Сталина потому, что он окружил себя жидами, я бы вас понял. Особенно если, как вы сказали, вы лично не обижены Сталиным.

Лей посчитал все сказанное Власовым напыщенным. Власов после беседы с ним был в мрачном настроении.

Положение на Восточном фронте в апреле 1944 года с каждым днем становилось для немцев все более угрожающим. Власовцы в узком кругу стали обсуждать планы действий на случай крушения Третьего рейха.