Пленение

— Я ни с кем не был, кроме тебя. Ни после яхты. Ни спустя месяцы после этого. Я никого не хотел, кроме тебя. Я никогда не хочу быть ни с кем, кроме тебя. Ты — все, о чем я думаю. Лишь ты, только ты.

Я застонала. Время для связных мыслей официально прошло. Я поняла, о чем он говорил, поэтому кивнула головой, давая ему разрешение сделать то, о чем я мечтала после того первого раза, как это случилось.

— Пожалуйста... пожалуйста. — Я потерлась о него, желая полностью отдаться страсти.

— Извини, но придется это сделать, — сказал он. В его голосе было искреннее сожаление. Потом он начал разрывать мое новое кружевное нижнее белье пополам.

У меня не было времени отреагировать, потому что следующее, что он сделал, — схватил меня за задницу, поднял и повернул меня спиной к стене. Потом он спустил меня ниже, входя в меня одним быстрым движением. Он качнулся обратно, потом снова заполнил меня еще одним грубым толчком бедер, прижимая к стене, раздвинув мои ноги шире для его удовольствия.

Моя голова упала на его плечо. Я закрыла глаза. Я только чувствовала.

Я чувствовала, как подстраивалась под него.

Я чувствовала, как он растягивал меня.

Великолепное трение его тела с моим.

Я ощущала мою любовь к нему и мое желание, переполняющее и душащее меня.

Я ощущала нашу общую страсть друг к другу и безумие того, какими дикими и безрассудными мы были.

— Скажи это снова. — Он двигался внутрь, потом наружу, сначала медленно, но потом увеличивая темп в карающем ритме. — Повтори еще раз.

Я поняла, чего он хотел.

— Я люблю тебя.

— Я хочу тебя столькими способами, столькими способами...

— Тогда возьми меня.

Он зарычал, и моя спина врезалась в стену. Я была смущена и совершенно, неотвратимо возбуждена. В том, что мы делали, не было ничего спокойного, привычного или контролируемого. Только жадность и потребность. Самое главное. Это была чистая страсть, что не имело никакого отношения к технике.

Я была легкомысленной и вместе с тем эгоистичной. Я не могла думать ни о чем, помимо этого момента, потому что хотела его так сильно. Так что я взяла это. Это было грубо, по-настоящему и искренне. Мы оба кончили быстро, сильно, громко и вместе. И мне сразу же хотелось сделать это во второй раз. Или три раза подряд.

В итоге наше неровное дыхание сплелось, и его губы устремились, сливаясь с моими — медленно, чувственно и нежно. Я мучительно всхлипнула, по-прежнему нуждаясь в нем. Он озорно рассмеялся, толкаясь во мне.

Это была правда. Мы просто занимались сексом в шкафу при входе в мою квартиру, пока моя соседка была в другой комнате и, скорее всего, смеялась до упаду. Я ни о чем не жалела. На самом деле все было совсем наоборот.

Когда Мартин бережно опустил и освободил меня, мои ноги коснулись пола и задрожали. Я тяжело оперлась о стену и попыталась расправить свое платье неуклюжими пальцами, когда он закончил застегивать брюки, дьявольская и довольная улыбка исказила его черты.

Я открыла рот, чтобы что-нибудь сказать (что нам следовало пойти теперь заняться любовью в моей постели), но потом он поцеловал меня, в очередной раз сбивая с толку, снова возбуждая меня и трогая с ног до головы. Отстраняясь после несколько долгих замечательных минут, он горячо прошептал напротив моего уха:

— В следующий раз, когда мы займемся любовью, это будет в нашем доме, в нашей постели, той самой, которую мы будем делить друг с другом.

Он слегка отстранился, пленяя мой взгляд своими ослепительными глазами, говорящими мне о том, что он был серьезен.

— Но...

— Потому что я не могу больше жить без тебя. Я не могу больше проводить дни и ночи, не зная, когда увижу тебя, услышу, как ты играешь, прикоснусь к тебе. Я не соглашусь на меньшее. — Его тон был суровый, неумолимый, как будто у него кончилось терпение.

Я разочарованно вздохнула, потому что я уже прикидывала, как заполучить его полностью голым сегодня вечером.

— Но ты живешь в Нью-Йорке, а я здесь.

— Тогда я буду ездить из города сюда.

Моя голова ударилась о стену позади меня, и я недовольно уставилась на него. Я не могла думать.

— Не нужно принимать решение прямо сейчас. Нам нужно время, нам нужно поговорить, но позже. Гораздо позже. Не сегодня.

— Нет. Поговорим сейчас. — Его глаза были непреклонными и агрессивными, проницательными и резкими, и я знала, что было почти невозможно отговорить его от этого. Но я не хотела разубеждать его, я просто хотела, чтобы он отложил это на потом, чтобы мы успели обсудить жилищные условия позже. Жилищные условия, города, почтовые индексы, поездки на работу — все, что могло подождать.

Но прямо сейчас я не хотела думать о том, чтобы быть ответственной. На самом деле я вообще не хотела думать. Я хотела сосредоточиться на чувствах и прикосновениях, и к черту логику и разум.

Страсть победила!

— Мартин, Рождество было... было хорошим, я думаю, и прошлой весной у нас была чудесная неделя...

— Разве ты еще не поняла, Кэйтлин? — Он казался измученным, в отчаянии.