Пленённая княжна

За то недолгое время до свадебного обряда, что она пребывала здесь, всякого наслушалась, верно. Сурьяна подняла руку, запуская пальцы мне в волосы, пронизывая.

— Тебе незачем волноваться, Вротислав. Все будетхорошо.

Я хмыкнул.

— Откуда ты можешь знать, ты же не ведунья и не волхва?

10_2

Сурьяна посмотрела долго, в другой раз она бы уколола взглядом, но сейчас топила меня в теплых омутах своих глаз, будоража. Она взяла мою руку и опустила на свою грудь, прижимая, направляя ее вниз, я огладил упругий холм с напряженным сжавшимся соском, она вела дальше вниз к животу и остановилась.

Миг недоумевал, а следом понимание взорвалось жгучими искрами, разлилось по телу теплой волной чего-то огромного, не умещавшегося во мне.

Сурьяна переплела свои пальцы с моими. Я явственно почувствовал биение еще одной жизни, совсем еще крохотной, но оно все во мне перевернуло в один миг, всю жизнь, раздавив распиравшими от счастья чувствами, что рванулись из меня вихрем. Но я просто смотрел на Сурьяну и молчал, чтобы не показаться в ее глазах глупым и пьяным от счастья. Сухие горячие ладони обхватили мое лицо. Я все же попытался разлепить губы и сказать что-то, но лишь смотрел. Смотрел на самую невероятную для меня девочку, хранившую в себе самое драгоценное для меня. Сурьяне этого было достаточно — видеть мои глаза в этот миг, она ласково приникла к моим губам, а я смог вдохнуть, собираясь в единое целое, и воспринимать мир, но уже не как прежде. Меня и ее, и того, что в ней, под моей ладонью. Я рядом с ней, но мне мало Сурьяны. Я стиснул ее хрупкую, родную в объятиях и не мог заставить себя разомкнуть их.

— Зарожденному в любви плоду не страшно никакое проклятие, — прошептала, уткнувшись носом мне в шею.

Ширясь от той мощи, что она давала мне, я оглаживал, ласкал, целовал и не мог насытиться ею. Это невозможно. Я обрел ее — свою душу, свою жизнь, обрел ту, что способна продолжить меня, укрепить, сделать сильнее, сделать непобедимым.

В преддверии первого тепла я подарила ему сына. Крепкого здорового. Вротислав вынес его на свет, показывая чадо Яриле сильному и Небу-отцу, Земле-матери, сам завернул в свою обережную рубаху, вернулся ко мне, нянчась с ним. Я забрала у него дитя. Сын, прильнув к материнской груди, утих. Подняла голову и замерла, сплетясь с его горящим взглядом. Вротислав смотрел на меня так, будто перед ним не роженица измученная и усталая, вскармливающая ребенка, а богиня. И так горячо и душно сделалось в груди, что дышать разом нечем стало от волнения глубокого, что вся боль от потуг схлынула разом.

Вротислав опустился рядом, а я прижалась к его губам и тут же скривилась, улыбнулась от того, как сын слишком больно причмокнул грудь.

— Маленький ревнивец, — погладил по головке Вротислав, а я, завороженная, наблюдала за ними — отцом и сыном, сильными, красивыми, самыми горячо любимыми.

Вротислав оказался достойным мужчиной для меня, не остановился ни перед чем. С ним я необыкновенно счастлива, желанна и любима. Прошел почти год с того мига, как он вытащил меня из той беды, ставшей роковой в моей судьбе, и вместе с тем принесшей смысл в мою жизнь. Он нашел меня, не останавливаясь ни перед чем. Мы обрели друг друга. Он подарил мне целый мир — новый огромный, светлый — купая в своей любви и нежности. Да, он невероятно нежен, мой Вротислав, самый желанный, долгожданный, родной.

— Вротислав, — позвала я, отвлекая его от сына. Вротислав поднял взгляд, смотрел на меня с обожанием. — Я люблю тебя, — горячо прошептала, вкладывая в слова всю глубину чувств.

Вротислав запустил пальцы под мои взмокшие волосы, огладив шею, навис еще ниже, целуя страстно, горячо, уже не в силах сдерживаться. Становясь настолько близко, насколько еще никогда не был, и этому чувству не было предела. Нас свела случайная встреча, память о которой мы хранили глубоко в сердце, не показывая ее никому, встреча, которую никто не ждал — ни он, ни я. И кто же знал, что, убегая друг от друга, наши дороги вновь сплетутся во второй и третий раз — раз за разом, потому что кто-то один взял смелость и впустил в себя любовь, возродив ее в другом. И этого достаточно, чтобы обрести себя.

Все будет хорошо, я это знаю сердцем.

Твой взгляд сжигает мое сердце дотла.

Мне становится трудно дышать, стоит твоему имени сорваться с моих губ.

Жизнь становится бесконечно пустой, когда тебя рядом нет,

и одиночество, как горькая полынь, отравляет мне кровь.

Я не могу без тебя…