Пленительные объятия

Блэкхарт! Насильник, убийца, похититель детей! В тот злополучный день, много лет назад, он пришвартовался к их судну, которое держало курс на Яву, под тем предлогом, что его собственное-де сильно повреждено и нуждается в скорейшем ремонте. Вместо этого, однако, он привел за собой целую банду безжалостных пиратов, которые издевались над Сиреной как хотели. Они насиловали ее, избивали, старались полностью лишить воли. Несчастная даже перестала ощущать себя человеком и молила Небо только об одном — о смерти!

* * *

В течение всего дня леди Лэнгдом была неразговорчива и угрюма. Даже веселая болтовня Рэн не могла отвлечь ее от мыслей о том, что спрятано под кроватью. Когда пришло время обедать, Сирена, сославшись на головную боль, сказала, что не в силах спуститься в столовую. Фрау Хольц тотчас же принесла обычный серебряный поднос, уставленный разнообразными кушаньями, в комнату хозяйки, но та даже не притронулась к пище. Старушка посмотрела на Сирену с недоумением, но не решилась спросить, в чем, собственно, дело…

Часы в холле прозвонили девять, потом десять раз. С каждым их ударом испанка становилась все более нервной. Ее буквально лихорадило. Господи, он в любую минуту может подняться по лестнице и…

Внезапно дверь в смежную с покоями Сирены комнату отворилась, и на пороге встал сэр Лэнгдом.

— Как, ты еще не одета? — удивленно вскинул он брови. — Тебе что, не понравился мой подарок?

Сирена невольно бросила взгляд в сторону постели, на которой поблескивали в полутьме золотые цепи. Еще прежде чем фрау Хольц отошла ко сну, испанка забралась под кровать и вытащила оттуда сверток, но так и не нашла подходящего места, куда бы можно было его положить.

— А, понимаю, — пропел Стефан, осторожно прикрыв за собой дверь, — ты ждешь, чтобы я сам тебя одел, да? Как это мило!

Лэнгдом прошел мимо Сирены в роскошном парчовом халате, и она успела уловить сладковатый аромат бренди.

— Сними одежду, дорогая. Посмотрим, к лицу ли будут моей рабыне эти очаровательные золотые путы… — Стефан взял с покрывала цепи, и те едва слышно зазвенели в его руках, ударяясь друг о дружку своими звеньями. — Я велел раздеваться, — повторил Лэнгдом уже с некоторой угрозой. — Или ты ждешь, что я сам тебя раздену?

Сирена, глядя прямо в глаза мужу, молча сбросила с себя одежду, оставшись лишь в одной ночной рубашке.

— Снимай все!

Испанка повиновалась.

— Впрочем, чулки можешь оставить, — спохватился старик. — Не знаю почему, но так ты мне особенно нравишься…

Выбрав цепь поизящнее, Стефан ловко накинул ее на шею Сирены, крест-накрест опутал грудь и скрепил концы чуть пониже лопаток. Другую цепь он обвязал вокруг талии женщины, третьей перевил бедра. Через несколько мгновений испанка вся оказалась опутана прочной золотой паутиной. Сирена ни разу не пошевелилась во время этой процедуры, хотя цепи — Стефан старался затягивать петли потуже! — глубоко врезались в ее нежную плоть.

Закончив работу, Лэнгдом отступил немного назад, и лицо его тотчас расплылось в улыбке.

— Просто великолепно! — пробормотал он, не скрывая разгоревшейся в нем похоти. — А теперь иди ко мне, моя милая, иди ко мне!

Сирена нехотя сделала шаг вперед. Стефан грубо схватил ее и жадно привлек к себе. Испанка не выказала никаких чувств, хотя цепи вновь глубоко врезались ей в тело.

— Ба! — изумился Лэнгдом, отталкивая от себя супругу. — Ты холодна как лед. Похоже, нужно преподать тебе очередной урок в науке любви…

Стефан сбросил с себя халат, под которым, как и подозревала Сирена, не было ничего, снова приблизился к ней, на этот раз бросив ее одним рывком на ковер, потом опять занес руку.

Сирена против воли попыталась хоть как-то защититься. Результатом было лишь то, что Стефан принялся избивать ее с удвоенной силой. Это, по-видимому, доставляло старику неизъяснимое удовольствие.

— Ты как-то говорила, что я импотент, да? — спросил Лэнгдом сурово. — Так смотри! Разве я не мужчина? Ты, сука, скажи, разве я не мужчина?

Сирена медленно подняла голову, зная, что именно должна увидеть. Стройное атлетическое тело Стефана предстало перед ней во всем своем величии, и в низу живота пружинисто покачивался, трепеща от возбуждения, предмет его гордости.

— Ну а теперь мне хотелось бы услышать, что я больше чем просто мужчина! Я — бог! Скажи, что я бог, — потребовал Лэнгдом. — Скажи: «Стефан, ты больше чем просто мужчина, ты — бог!» Говори, сука!

Совершенно неожиданно все это представление показалось Сирене до невозможности комичным: она, съежившаяся на полу в золотых путах, Стефан, потрясающий над ее головой жезлом своей сомнительной мужественности и требующий почестей, приличествующих лишь божеству… Испанка не выдержала и громко расхохоталась.

Лэнгдом пришел в ярость.

— Смеешься надо мной, да? — завопил он и тотчас бросился на Сирену с кулаками. Однако чем больше он истязал свою жертву, тем громче та хохотала. И, в свою очередь, чем громче и безудержнее хохотала испанка, тем более вялой становилась «булава» Лэнгдома, пока наконец не обвисла вовсе.