Пленник Зенды. Месть Руперта

Момент потрясения вызывает одни мысли, а последующие размышления – другие. Я не считаю убийство короля величайшим грехом Руперта фон Гентцау. Конечно, это был поступок человека, который не останавливается ни перед чем и для которого нет ничего святого, но когда я думаю о рассказе Герберта и об обстоятельствах, приведших к убийству, оно кажется мне в какой-то мере навязанным ему судьбой, следующей за нами по пятам. Руперт не намеревался причинить королю вред – можно сказать, он хотел оказать ему услугу, какими бы ни были его мотивы – и выстрелил в него из самозащиты. Неведение короля о его миссии, усердие честного Герберта и характер пса Бориса вынудили Руперта к непреднамеренному акту против его же интересов. Вся вина Руперта в том, что он предпочел смерть короля своей собственной – возможно, для большинства людей это преступление, но оно едва ли заслуживает места в каталоге Руперта. Все это я могу признать теперь, но той ночью, с лежащим перед нами мертвым телом и еще звучащим в наших ушах жалобным голосом Герберта, было нелегко прийти к подобным выводам. Сердца наши жаждали мщения, хотя мы сами послужили королю не лучше. Не исключено, что мы надеялись заглушить угрызения совести громкими проклятиями по адресу Руперта или надеялись частично искупить вину перед нашим господином, осуществив быструю расправу над его убийцей. Не знаю, что чувствовали остальные, но моим доминирующим импульсом было, не теряя ни минуты, объявить о преступлении Руперта, чтобы каждый человек в Руритании, оставив свою работу, развлечение или постель, стал бы преследовать графа фон Гентцау, дабы взять его живым или мертвым. Помню, что я подошел к Запту, взял его за руку и сказал:

– Мы должны поднять тревогу. Если вы отправитесь в Зенду, я поеду в Штрельзау.

– Тревогу? – переспросил он, подняв взгляд и потянув себя за ус.

– Да. Когда об убийстве станет известно, каждый человек в королевстве будет искать Руперта, и ему не спастись.

– Значит, вы хотите, чтобы его схватили? – осведомился комендант.

– Конечно! – воскликнул я.

Запт бросил взгляд на слугу мистера Рассендилла. Джеймс с моей помощью уложил тело короля на кровать и помог раненому леснику добраться до койки. Сейчас он молча стоял рядом с комендантом, но при этом понимающе кивнул. Эти двое хорошо подходили друг другу – они знали свое дело, и их было нелегко сбить с толку.

– Да, вероятно, его схватят или убьют, – промолвил Запт.

– Тогда давайте сделаем это! – воскликнул я.

– Когда при нем письмо королевы?

Я совсем забыл о письме.

– Коробка у нас, но письмо все еще у него, – напомнил Запт.

И в самом деле, Руперт оставил здесь коробку (трудно сказать, в результате спешки, беспечности или злого умысла), но письмо оставалось у него. Взятый живым, он бы использовал это мощное оружие, чтобы спасти свою жизнь или отомстить, а если бы письмо нашли на его мертвом теле, оно громко заговорило бы на весь мир. Руперта вновь защищало его преступление: пока письмо у него, он должен был оставаться неприкосновенным для всех атак, кроме непосредственно наших. Мы жаждали его смерти, но были вынуждены стать его телохранителями и скорее умереть, защищая его, чем позволить кому-то, кроме нас, к нему прикоснуться. Нам нельзя было ни прибегать к открытым мерам, ни искать союзников. Все это промелькнуло у меня в голове после слов Запта. Я понимал, что комендант и Джеймс никогда об этом не забывали, но понятия не имел, что нам делать. Ибо король Руритании был мертв.

Прошло более часа после нашего печального открытия – время приближалось к полуночи. Если бы все прошло хорошо, мы бы уже возвращались в замок. Руперт, должно быть, находился за много миль от места своего преступления, а мистер Рассендилл искал своего врага в Штрельзау.

– Но что же нам делать с… с этим? – спросил я, указав пальцем на кровать за открытой дверью.

Запт снова потянул себя за ус, затем стиснул рукоятку сабли, торчащей между коленями, и склонился вперед на стуле.

– Ничего, – ответил он, – пока мы не завладеем письмом.

– Но это невозможно! – воскликнул я.

– Пока что да, – задумчиво отозвался полковник. – Но это может стать возможным, если мы схватим Руперта завтра или хотя бы в течение двух дней. Дайте мне письмо, и я обеспечу его сокрытие. Разве не факт, что многие преступления остались нераскрытыми из страха, что преступник заговорит?

– Вы что-нибудь придумаете, сэр, – заверил его Джеймс.

– Да, Джеймс, придумаю, или ваш хозяин сделает это вместо меня. Но в любом случае, письмо не должно быть найдено. Пусть говорят, что мы сами убили короля, но…

Я схватил его за руку.

– Вы не сомневаетесь, что я с вами?

– Ни на мгновение, Фриц.

– Тогда как нам это осуществить?

Мы с Заптом придвинулись друг к другу; Джеймс склонился над стулом коменданта.