Пленники острова Стримов

– А то! – пробормотал владелец яхты, перестав буравить меня глазами, повернувшись в сторону островка. Судя по тону, моя реакция его полностью устраивала.

– Шеф, капитан интересуется, можно ли подходить к берегу, – тактично дождавшись того момента, когда солнце окончательно поднимется над островком, спросил Витька.

– Да. Самое время. К тому же сам понимаешь, ситуация, спешить мне надо, – встрепенулся тот и обернулся ко мне. – У меня есть еще несколько часов, сейчас высадимся на остров, пройдемся. Расскажу, что да как, что планирую, выслушаю рекомендации. Договорились?

– Конечно, какие могут быть возражения…

Остров приближался. Освещенный неумолимо поднимающимся солнцем живописный клочок суши радовал взор пышной зеленью, будоражил воображение предвкушением скорого знакомства. Любуясь на него в бинокль я не мог скрыть волнения, мне действительно захотелось как можно быстрее ступить на берег, пройтись по песчаному пляжу, углубиться в заросли. Манил он меня, увлекал, и дело не только в желании поскорее оказаться на твердой почве, хотя и это тоже.

Так и было, в отличие от моего работодателя, меня маяк не сильно впечатлил. Да, симпатично, да живописно выглядела его частично разрушенная башня, что возвышалась над густой зеленью растительности. Симпатично, но не более того. Гораздо больше увлекала меня общая панорама, вся целиком, без деления на детали. Все пленяло взор, все вызывало трепет нетерпения: и ровная поверхность искрящегося в лучах утреннего солнца моря, и изумрудно-зеленый холм – подножие маяка, и благоухающая зелень тропического леса, и невысокая горная вершина – островерхий пик. Пожалуй, более всего именно пик. Симпатичный он, к тому же у меня, как у настоящего специалиста, тут-таки возник вопрос – почему маяк не соорудили на вершине? Это же отличное основание для башни. Вот лично я бы, построил его на самой высокой точке острова, а уж точно не в стороне от нее. Таким образом, можно было бы заметно сэкономить на высоте, следовательно, на стройматериалах. По-моему, это правильно, но вряд ли неизвестный мне архитектор поступил, так как поступил, не имея веских на то оснований…

Не желая рисковать доверенной ему яхтой, капитан распорядился бросить якорь в паре сотен метров от берега. Завертелись лебедки, забегали матросы, очень быстро большой якорь скрылся в толще воды, лег на дно, надежно фиксируя судно. Спустили шлюпку. Шеф, Витька, ну и, конечно же, я, погрузились в нее, матросы взялись за весла, и мы устремились к берегу.

Шлюпка спешила к острову. Я не выпускал из рук бинокль. Внимательно разглядывал берег, скалу, возвышающуюся над морем вековых деревьев, побережье, что становилось все ближе, бухту, приветствующий нас пляж. Удивительной красоты пейзаж. Одно из тех мест, которые созданы, чтобы удивлять, одно из тех, которые буквально просятся на открытку. Особенно бухта – гавань полукругом, издали напоминающая греческую букву «омега». Вся округлая ее часть являла собой превосходный усыпанный желтым кажущимся издали золотистым песком пляж. За полоской песчаного золота, стройной шеренгой выстроились высокие пальмы, слегка склоненные в сторону моря, покачивались их огромные листья всего в нескольких метрах от кромки воды. Меж толстых стволов старых деревьев разрослись густые живописные заросли, переплетение ветвей растений, что пониже, скрывали они промежутки между пальмами, создавали иллюзию сплошной растительной стены. Удивительная яркость цвета: бездонное синее небо, под ним густая насыщенная зелень, ниже золотой песочек, на который накатывали лазурные в утреннем свете, волны. Просто рай на краю света!

Но и это еще не все. Два штриха, два одинаковых, просто зеркальное отражение друг друга, мыса. Они подчеркивали форму греческой буквы, ограничивая водное пространство бухты. Вряд ли это природа так поработала, тут чувствовалась рука человека. Да, по-другому и быть не могло, ведь на краях мысов, искусственными скалами, возвышались одинаковые бетонные доты. Массивные сооружения, они буквально нависали над водой, казалось, парили над гладью моря, плыли по ней, поглядывая на нас, случайных туристов, прищуренными глазницами пустых бойниц.

– Наследие войны? – восторженно прошептал я, не в силах отвести глаз от приближающегося берега. В ответ Витька многозначительно хмыкнул и промолчал. Ему было не до разговоров, его пальцы намертво ухватились за деревянный борт, в глазах читался испуг, грозивший перерасти в панический ужас. Сразу стало понятно – не один я в шлюпке сухопутный.