Пленники тайги

— Помолчи, и без тебя тошно, — поморщился финансист. — Меня больше всего сейчас интересует где наш друг Семен, что замышляет? Как он вообще нас нашел? Я то думал что мы от него оторвались.

Полковник хмыкнул.

— Что удивляться. Он у себя дома, это мы у него в гостях. Вон какой плот отгрохал…

Уже сказав эти слова Степаныч понял, что сболтнул лишнего, прикусил язык, но было поздно. Золотов рывком сел и обернувшись к лежавшему за массивной тушей Паши полковнику спросил: — Какой еще плот? Где ты его видел? Ну, давай, колись полкаш, раз уж сболтнул!

Нехотя Степаныч начал рассказывать, проклиная собственную болтливость.

— Ну, те выстрелы, когда я Василия,… того… Это я по нему стрелял, по Семену. Только я Ваську со скалы столкнул, голову поднимаю, а тут и этот на плоту нарисовался. Да плот такой ладный, метра два шириной, длинный, с веслом впереди. Я, естественно, за ружье, начал стрелять, а он как завороженный, не берут его пули, и все!..

— Ага, отскакивают как от брони, — ехидно заметил Золотов. — Короче ты и Семена не грохнул, и промолчал про это потом. Расстрелять тебя мало, подполковник. Толку от тебя как от кастрированного козла: и не трахает, и молока не дает. Одн только вонь.

Степаныч в этот раз промолчал, да и Золотов повернулся набок, но немного спустя всетаки высказался еще раз: — Хоть бы сказал про то, что охотник обьявился, мы бы наготове были…

Тут его неожиданно прервал Паша. Все это время тот словно дремал, а сейчас рывком сел, и как-то странно начал вертеть головой по сторонам.

— Ты чего это, Пашь? — удивленно спросил Золотов, машинально убивая очередного комара. Тот по своему обычаю замычал, и начал как-то странно жестикулировать. Понять в ночной темноте что хочет немой было совсем непросто. Степаныч рассмотрел лишь, что шофер показывает на свой нос.

— Нос? — спросил он. — Что нос?

Паша радостно закивал головой, и изобразил еще несколько странных движений. Ему пришлось повторить их раз десять, пока Gnknrnb понял в чем дело.

— Что, спички… нет, огонь? А! Дым?

Лишь теперь Золотов и полковник поняли в чем дело. Но сколько они не принюхивались, ничего похожего не учуяли.

— Егорыч, ты что чуешь?

— Нет.

— И я нет. Паш, может тебе кажется?

Но гигант отчаянно замотал головой и даже замычал, тыча пальцем себе в нос, а затем куда то в темноту.

— Вообще то он может учуять запах дыма, — согласился Золотов, только что это за дым? Деревень здесь нет, значит это Семен сейчас кайфует около костерка.

— Жрет поди что нибудь, — заметил Степаныч, машинально поглаживая себя по впалому животу. — Сколько мы уже, три дня ничего не жрали?

— Четыре, — поправил его финансист, и вспомнив последнего приготовленного Василием тайменя, невольно сглотнул слюну.

— У тебя как, сосет в животе? — спросил полковник. Золотов лишь хохотнул.

— Скажешь тоже, сосет! Грызет уже во всю. Во сне сегодня в «Праге» обедал. Чего только на столе не было: икра, балыки, котлеты по киевски, жереный фазан… Проснулся, ничего нет, и только полный рот слюны…

Его рассказ снова прервал все так же сидевший в позе Будды Павел. Присмотревшись к его жестикуляции Золотов понял, что хотел сказать гигант.

— Хочешь пойти на запах и убить Семена? Как ты его в темноте найдешь? Спи, ладно тебе!

Золотов снова повернулся на бок, плотнее натянул себе на голову вместо одеяла куртку и вскоре уснул. Паша же долго еще сидел вертя во все стороны головой, но ветра почти не было, легкое перемещение воздуха приносило запах дыма непонятн откуда, и совсем измучившись он со вздохом завалился спать.