Пленница

Когда невеста Осокина появилась в гостиной, Варя напряглась всем телом. Она начала придирчиво и цепко осматривать прелестную русоволосую девушку в голубом платье из тафты, отмечая все нюансы фигуры и лица Натальи. Уже через минуту молодая женщина печально вздохнула, убедившись, что девица по-модному бледна и привлекательна. Мало того, у невесты Матвея имелись два неоспоримых преимущества перед ней – Наталья была юна и наверняка девственна. Хотя Варе шел всего двадцать второй год, она отчего-то чувствовала себя уже довольно умудренной опытной дамой. Девица же походила на нее семнадцатилетнюю, с таким же наивным взором и детским восторгом от окружающего мира, который был когда-то и у нее.

Осокин тут же устремился к невесте и поцеловал ей руку. Варя, сидящая с отцом за небольшим столиком, едва не поперхнулась чаем, увидев это. Такого никогда не было, чтобы Матвей хотя бы раз целовал руку ей, Варе. Раньше он бы приказчиком и, видимо, не считал нужным это делать или попросту не умел. А едва она появилась здесь, в его доме, они постоянно ссорились, и, вероятно, поэтому он не горел желанием целовать ей руку. Но в эту минуту поцеловал ручку Наталье долго и нежно, а после заглянул ей в глаза и проворковал:

– Вы приняли мое приглашение, дорогая Наталья Тимофеевна, я рад.

Такой галантности Варя в жизни не видела от Осокина. С ней он никогда не церемонился. Он просто брал то, что хотел от нее: или ее тело, или свободу. А сейчас от всех этих его нежностей и любезностей по отношению к невесте, Варя замерла от удивления и недоумения. Бешенство начало завладевать ее существом. Ей захотелось устроить скандал этому наглецу, который при ней смел так возвышенно и вежливо вести себя с этой девицей.

Она со звоном поставила чашку в блюдце и немедля отвернулась к отцу.

Но парочка уже приблизилась к ним, и Матвей вымолвил:

– Позвольте, Дмитрий Григорьевич, представить мою невесту, Наталью Тимофеевну Тимирязеву, дочь местного купца первой гильдии.

Андреевский быстро поднялся, поклонился и так же поцеловал ручку девушке. Варя, вновь окатив девицу недобрым взором, промолчала и, поджав губы, демонстративно уставилась на вазу с цветами, показывая, что здороваться с этой юной особой не намерена.

В этот момент слуга доложил, что ужин готов.

– Пройдемте в столовую, господа, – сказал Осокин, улыбнувшись всем.

– Непременно, я очень голоден, Матвей Гаврилович, – кивнул Андреевский.

Осокин предложил локоть невесте, а Варя взялась за отца. Они медленно прошествовали в соседнюю комнату и заняли места. Варя сидела справа от Матвея, а Наталья напротив нее. Трапеза проходила в гробовом молчании. Было видно, что Тимирязева стесняется и как-то неуверенно дергает рукой вилку. Матвей упорно молчал, внимательно переводя взор по всем. Варя была взвинчена и обижена, и тоже не расположена к беседам. Потому первым не выдержал Андреевский, задав вопрос:

– Когда вы намерены обвенчаться, Матвей Гаврилович?

– В будущем месяце. Двадцатого. Жаль, что вы не сможете остаться на торжество, – ответил Осокин.

– И впрямь досадно, – согласился отец Вари.

– Праздник планируется на три дня, – пояснила Наталья, обращаясь к Андреевскому, и с воодушевлением добавила: – Матвей Гаврилович и музыкантов из Кунгура пригласил, и у самого губернатора поваров дюжину выпросил, ведь гостей прибудет почти тысяча. А батюшка мой обещал скоморохов и медведей дрессированных, веселье на всю губернию будет.

Было заметно, что девушка в восторге от предстоящей свадьбы и ее размаха и хочет поделиться своей детской радостью со всеми.

– Вы правы, Наталья Тимофеевна, торжество будет на славу, – кивнул Матвей.

Он ласково улыбнулся девушке, и это не укрылось от цензорского взгляда Вари, у которой на душе скребли кошки. Ну не могла она спокойно реагировать на всю эту идиллию и чувствовала себя в этот миг обманутой и нежеланной. А таковой она ощущать себя не хотела.

– Конечно, у кого-то жизнь одна сплошная радость, а кто-то должен страдать, – вдруг вымолвила Варя, которая до того молчала.

Все обратили на нее взоры, и Андреевский поинтересовался:

– Ты о чем, доченька?

– О том, что Матвей Гаврилович и так будет окружен счастьем. Молодая жена и все такое. А я должна оставить сына и отправиться на чужбину, непонятно куда…

– Варенька, мы же уже все обсудили, – начал Дмитрий Григорьевич успокаивающе и, положив руку на ладонь дочери, погладил ее пальцы.

– Это вы обсудили! – возмутилась молодая женщина. – Меня никто даже не удосужился спросить. А я не хочу, чтобы мой сын оставался здесь! Тем более Наталья Тимофеевна нарожает Матвею Гавриловичу кучу детей. И им совсем не скучно будет. Зачем вам, господин Осокин, еще и мой ребенок?

Громко выдохнув, Наталья зарделась от откровенности Вари. Девушка, конечно, была наслышана, что госпожа Андреевская некогда была любовницей ее жениха, и что у них имелся общий сын, но услышать обо всем вот так открыто и без прикрас было для нее очень волнительно.

– Варвара Дмитриевна, я не думаю, что это стоит обсуждать за столом, – произнес увещевательно Матвей.