Пленница

Не сори Олег деньгами направо и налево, его бы вычислили гораздо позже, а к этому моменту ущерб от его действий по сравнению с сегодняшним днём успел в разы вырасти. В этом случае Ренат вряд ли бы удержался и просто проломил голову брату и мне заодно, если поблизости оказалась.

– Андрей, – рявкнул бугай, а когда мой конвоир зашёл в комнату, дал указания. – Мы закончили. Уводи. Запри её в правом крыле денька так…, на три, а дальше посмотрим.

– Как это запри?! – от возмущения подскочила на ноги. – А как же гуляй, дорогая гостья, где хочешь, главное – друзьям позвони, а?

– Успокойся, – небрежно бросил Ренат, – Считай эти три дня испытательным сроком. Покажешь себя хорошо, потом и гуляй. Нет у меня к вашей семейке доверия, придётся тебе его зарабатывать.

– Но как же…, а уговор?

– Четыре дня под замком. Ну как, есть ещё желание спорить?

У себя дома я без каких-либо проблем неделю бы провалялась на кровати перед телеком с тарелкой попкорна на животе. Ещё и за счастье посчитала, в коем-то веке побыть овощем и отдохнуть. Но здесь, из-под палки, не по своей воле, уже через сутки начала потихоньку дуреть.

Ни один фильм, сериал или документальная программа не могли меня увлечь дольше, чем на мгновение, да и ладно бы они мне казались просто скучными или неинтересными. Нет же! Бесили и раздражали. Но так как телевизор – это было моё единственное развлечение, я его не выключала и порой несколько часов подряд тыкала пульт, листая каналы. Один раз до такой степени дощёлкалась, что от постоянного мельтешения перед глазами, затошнило, на всякий случай даже пришлось бежать в туалет.

С грехом пополам выпросила у Андрея, чтобы он книгу принёс, но с чтением вышла та же история, что и с кино. Три раза конвоир соглашался обменять мне одну книгу на другую, а на четвёртый послал туда, на чём обычно сидят.

Глава 3

Часы показывают всего половину десятого, а солнце уже жарит в полную мощь, даже окно закрыла из-за духоты и включила кондиционер. Сегодня наверняка будет один из тех особо знойных дней, когда на дорогах плавится асфальт, а прохожие напоминают потравленных мух.

Девять тридцать – значит, через полчаса принесут завтрак и с самого утра испоганят настроение на весь день. Обед и ужин мне доставляет Андрей, с ним у нас сложились почти дружеские отношения, а утром является свинья в кроссовках, которого ошибочно нарекли человеческим именем Алексей.

В первое утро он обозвал меня тупорылой мочалкой и бросил на стол поднос, из-за чего кружка опрокинулась, и кофе до последней капли пролилось в тарелку с омлетом. На второй день сволочь пугал тем, что после того, как Олег станет не нужен, его где-нибудь на стройке в бетон закатают, а меня продадут в дешёвый бордель. Говорил, говорил и никак заткнуться не мог. А когда он мне не только подробно рассказывал, но и жестами демонстрировал, куда и как мне будут пихать, харя у него просто светилась от счастья.

В замочную скважину вставили ключ, и я вымучено скривилась, но как стояла возле окна лицом к улице, так даже не шелохнулась. У меня от одного вида Алексея внутри всё переворачивается и скачет давление, что аж в висках токает, зачем лишний раз на него смотреть.

Слышу, как дверь бьётся об стену, приближающиеся тяжёлые шаги, звон посуды, а дальше тишина.

– Что даже не поздороваешься? – нет в мире более отвратительного голоса, чем у этой свиньи.

Здороваться, значит желать человеку здоровье, а я хочу, чтобы ты, тварь, загнулся.

– Доброе утро, – без эмоций бросаю я и, решив, что находиться к Алексею спиной – было плохой идеей, отхожу от окна и присаживаюсь в кресло.

Парень с минуту стоит и выжигает взглядом во мне дыру, затем делает пару размашистых шагов и останавливается напротив меня в нескольких сантиметрах. Невероятно хочется втянуть голову в плечи, да и вообще всем телом сжаться, но я держу спину прямо, а подбородок высоко, это как с собаками, стоит показать страх, и укус неизбежен.

– Если что, я плюнул тебе в кашу. Приятного аппетита, – вылил парень на меня желчь и расхохотался.

Стиснув зубы, молчу, ведь он только того и добивается, чтобы вывести меня на эмоции. Если сдержусь, рано или поздно ему цепляться надоест, и он отстанет.

– Что молчишь, язык проглотила? – парень пнул по креслу, отчего я невольно, вздрогнув, обняла себя за плечи. – Отвечай, когда с тобой говорят.

Сто, девяносто девять, девяносто восемь, считаю в обратную сторону, чтобы отгородиться от ситуации. Не стоит реагировать на больного человека, что теперь сделаешь, если у двадцатипятилетнего парня в голове мозг незрелого, глупого и жестокого подростка.

– Значит, говоришь, плюнул в тарелку? – со стороны коридора послышался грубый голос Рената.

Если я просто удивилась, каким ветром в ту часть дома, где держат меня, занесло во всех смыслах большого босса, то в Алексея, как по мне, вселился панический ужас.

У парня вмиг пропала уверенность в собственной вседозволенности и безнаказанности, с лица исчезла хамоватая ухмылка, а сам он словно в размерах уменьшился, по крайней мере, сгорбившись, точно стал ниже ростом.