Пленница его желаний (СИ)

— Нас теперь трое ангелочков, — напоминаю.

— Это девочки? — счастливо интересуется, рукой погладив ещё почти незаметный животик.

— Рано ещё для определения пола, но кто бы там ни был, я буду рада, — говорю, накрыв его руку своей.

— Рада? — доносится до нас голос Найрин. — Рада моему приезду?

— Найрин, — окликаю женщину и бегу в её объятия. — Ты прилетела! — обнимаю её счастливо, так как соскучилась по этой весёлой женщине, постоянно критикующей своих сыновей и их воспитание.

— Конечно! Ну не могла я сидеть спокойно в Европе, зная, что какой-то негодяй испытывает моих сыновей, — недовольно ворчит женщина. — Я намерена, остаться с вами, пока лёгкие этого мерзавца не перестанут наполняться воздухом. Пока его чёрное сердце не остановится.

— Мама, это небезопасно! — вторгается Герман. — Тебе не нужно было прилетать.

— Ты ли мне, Герман, будешь о безопасности говорить вместе с твоим братом? Я сама решу, что для меня безопасно, а что нет. Что мне нужно тоже сама буду решать.

— Думаю, сейчас тебе нужно полететь с нами в Испанию, Найрин, — уверенно произносит Герман и кидает виноватый взгляд. — Твоей беременной невестке нужна помощь! Она одна не справится с двойней.

— Мила, ты беременна? — удивляется мать Германа. — Так воробушек, нам нужно срочно начать ремонт в детских комнатах. Надо… — начинает она, а я смотрю на мужа.

— Извини, — шепчет муж, но Найрин даже не обращает на него внимание, достав телефон и начав искать номер какого-то дизайнера. — Обещаю носить цветы к твоим ногам каждое утро, только пусть уедет с нами, — просит любимый всё так же тихо.

— Да, нужно что-то в нейтральных оттенках, как для мальчиков и девочек, — поддавшись мужу, отвечаю Найрин. — И больше света. У наших ангелочков должны быть комнаты на солнечной стороне.

— И подальше от родителей, — добавляет мать Германа. Вы же не думаете останавливаться на двойне? Двое мало! Надо… Четверо. И обязательно внучку! Мне нужна внучка! От мальчиков я устала. Они вечно дерутся и кричат…

— Будет тебе внучка, — обещает матери мой муж, многозначительно посмотрев на меня.

Хоть бы у меня сейчас родилась девочка… Чувствую, если родятся мальчики, то недолго мне без живота ходить… ой, недолго.

Эпилог

Мила

— Ну кто там? — торопит Герман врача на УЗИ, крепче сжимая мою руку

Лучше бы он в коридоре остался. И так как на иголках сижу, а он здесь ещё врача торопит. Сейчас она хорошо рассмотрит и скажет, что у нас дочь! У нас должна быть дочь! Пусть мне повезёт. Пусть нам с Германом повезёт.

— Сейчас, господи Айдаров, — произносит женщина в возрасте, продолжая изучать картинку на своём экране.

Хоть бы девочка! Пожалуйста, пусть будет девочка! Пожалуйста! Девочка! Хотя бы одна!

— Мальчик, — произносит УЗИст, водя датчиком по моему животу. — Вот смотрите, — показывает на экране чёрно-белую кляксу, которая по идее один из моих будущих детишек, что должны появиться на свет через два месяца.

Это четвёртая попытка узнать пол наших детей. Но они уже в утробе матери показывают характер и поворачиваются к нам попой, не давая возможности рассмотреть и определить их пол. В больнице мои врачи уже смеются с нас из-за этого, шутливо подкалывая.

— Дальше, — командую, ожидая узнать пол следующего малыша.

Пожалуйста, хочу девочку! Девочку! Прошу тебя! Пусть девочка!

— Мальчик, — оповещает нас доктор со счастливой улыбкой.

Тихо хнычу про себя, жалобно посмотрев на мужа. Этого просто не может быть! Мне же мама гадала ниткой и иголкой и показало, что девочка будет. Враньё всё это… не девочка. Одни мужчины меня окружают.

— Ничего. У нас ещё обязательно будет дочь, ангел мой, — успокаивает меня Герман, погладив по руке и плечу. — Родишь и ещё раз попытаемся. У нас будет дочь.

— Пятая? — задаю вопрос, испугавшись, что и третья беременность будет проходить так ужасно, как предыдущие.

Ощущать первую беременность я начала только на пятом месяце, когда у меня началась просто невозможная изжога. Начиная с тридцатой недели я не могла встать с кровати из-за слабости, головокружения и болей в спине. Ходила как пингвинчик, перекатываясь с одного бока на другой, скрючивая ноги, словно они у меня кривые. Единственное куда я могла выйти сама — туалет, находившийся около спальни, а вечером, когда Герман приезжал с работы, то мы могли на ненадолго выйти из дома в сад.

Спасением была мама, что временно поселилась у нас с Германом, пока папа проходил оставшийся курс реабилитации. Как и сказали врачи в России, отчиму досталось сильнее, чем маме, поэтому она выздоровела и пришла в себя намного быстрее отца.

Вторая беременность проходит не лучше. К ней ещё токсикоз добавился и неконтролируемая смена настроения, но такова материнская доля. Вытерпит все страдания, чтобы позже обнять и прижать к сердцу своих малюток, не дававших по ночам спать даже ещё не родившись.