Пленница Хозяина Жемчужных Холмов (СИ)

Всё это было странно, но свои сомнения и предположения девушка пока решила оставить при себе. Ведь, если говорить честно, странности водились за ними обоими. И, если откровенного разговора было не избежать, то и говорить честно придётся им двоим – а она не знала, что ей сказать. Огонь, которым она подпалила сухую листву в мёртвой деревне, возник сам по себе из её ладоней…

Но что это было?

Что?

***

В небольшой тесной каютке, что была выделена им двоим по настоянию лорда Дэнривэла, Закхарду сразу же стало душно. Тошнота возвращалась, но сейчас, когда Алессандра была рядом, он мог хотя бы быть спокойным за неё, и молча страдать от качки, добивавшей его с самого начала морского путешествия.

Когда он начал снимать с себя мокрую одежду, принцесса тихонько ойкнула, отворачиваясь, и что-то пробурчала себе под нос крайне осуждающее. Но Закхарду сейчас было всё равно. Ему нужно было лечь как можно скорее.

- Ты уже видела меня… без всего. – подначил девушку дэригон, не собираясь смущаться от слова совсем. – Не знал, что я настолько ужасен, что ты готова смотреть на обшарпанную стену каюты, но только не в мою сторону…

«Боже, что я несу» - подумал он затуманенным сознанием. Но Закхард сейчас настолько плохо себя чувствовал, что ему было всё равно даже на собственные мысли.

- Вы не ужасный. – подала голос Алессандра, страшно смущаясь. – Просто это… неприлично. Вы – мужчина, я – незамужняя девушка…

Должно быть, её щёки и уши уже полыхали красным, но лорда Дэнривэла это хоть немного отвлекало. Полумрак помещения, в котором они сейчас находились, не позволял видеть подробностей, зато можно было представить себе это. А ещё то, что девушка всё же повернётся сейчас к нему, отбросит ненужный стыд и подойдёт ближе. Ещё ближе…

Похоже, навязчивое желание переросло в стойкую галлюцинацию. Закхард увидел Алессандру близко, так близко, что сердце пропустило удар. Она смотрела чуть застенчиво, но всё же смело, и больше не пыталась спрятать взгляда.

А потом её прохладная ладонь легла ему на лоб.

- Вам плохо… - прошептала она обеспокоенно.

Закхард расплылся в болезненной улыбке.

- Это просто морская болезнь. Но мне лучше, когда ты рядом. Не уходи, пожалуйста…

Его ладонь накрыла её, и дэригон блаженно прикрыл глаза. Но иллюзия не хотела сидеть молча, и продолжила разговор.

- Что же всё-таки произошло между Вами и капитаном? – задумчиво произнесла она.

Если бы это была сама принцесса, лорд Дэнривэл ни за что бы ни сказал ей об этом. Но его так тянуло поговорить с девушкой, что её иллюзии, порождённой его больным мозгом, он мог сознаться в чём угодно.

- Мы повздорили, а потом подрались. И так оказались за бортом…

- Но из-за чего? – удивилась ненастоящая принцесса.

- Ты же знаешь, из-за чего спорят мужчины. – усмехнулся Закхард

- Не знаю. Они могут спорить из-за чего угодно…

- Из-за женщины, Сандра. Мы подрались из-за тебя…

Принцесса замерла, вглядываясь в его лицо, словно пытаясь понять, шутит он или говорит серьёзно.

- Я никому тебя не отдам, слышишь? Никому…

Глаза Закхарда были плотно закрыты, словно он уже уснул. Должно быть, так и было, и он просто разговаривал во сне.

- Вы просто бредите. – тихо произнесла Алессандра. – Вот пройдет Ваша болезнь, и Вы забудете, что наговорили мне сегодня…

В ответ ей послышалось лишь прерывистое дыхание дэригона. Похоже, он все-таки уснул…

***

А она ещё долго не могла прийти в себя от его откровенности, пусть и вскрывшейся лишь с болезнью измученного морской качкой сознания. Вот почему он так не радовался мысли плыть морем, и не разделял её восторга, когда смотрел на него. Вероятно, Закхард уже путешествовал морем, и не единожды, и каждый раз оно было для него испытанием на прочность.

Во сне он всё ещё продолжал прижимать её ладонь к своему лбу, и принцессе это не было неприятно, даже наоборот. Она словно почувствовала свою нужность, и близость лорда Дэнривэла уже не напрягала. Теперь она без неприязни могла рассмотреть его лицо, мелкие шрамы, разбросанные по коже, выраженную линию тёплых губ, что уже успели своровать у неё поцелуй, тёмные щетинки над ними и на щеках, чёрные прямые брови.

Девушка протянула руку, поочерёдно касаясь всего этого, очень осторожно водя тонким пальчиком, чувствуя, как вздрагивают, напрягаясь под ним, мышцы лица. А ведь Закхард и в самом деле был красив, только что поняла Алессандра, продолжая безбоязненно его рассматривать, чувствуя, что вряд ли он сейчас проснётся. Но красота его была сугубо мужской, не ювелирно-точёной, как красота лорда Персифаля, и почему-то сейчас осознание этого заставило её хорошенько подумать, так ли уж нравился ей белокурый Сильвей. Скорее её чувства были надуманной эйфорией, что присуща праздникам и юным глупышкам вроде неё. И не так уж он был ей нужен на самом деле.

Любовь? Да что она о ней знала на самом деле?