Плещущийся

Сначала внезапным образом пострадал велосипед Чупина-младшего: оказалось, что у стоящего в подъезде двухколесного транспортного средства внезапно возникли пробоины обеих покрышек с камерами, причем в нескольких местах. На вопрос Чупина-старшего к Костяну не в курсе ли он, как получилось, что стоящий в подъезде велосипед получил такие увечья, тот лишь удивленно округлял глаза и отвечал: «Мало ли, наверное, твой малой ездил по дороге с раскиданными гвоздями или битыми бутылками». Не прошло и двух недель после велосипедного происшествия, как оказалось, что на коврике возле двери Логуновых кто-то навалил огромную вонючую кучу. Теперь уже Чупин-старший на вопросы Логуновых «Кто это сделал?» округлял глаза и в похожем ключе отвечал: «Да мало ли, к вам вот всякие личности подозрительные шастают, вон возьми хотя бы Серегу Щавеля – ведь пьянь и отморозок, стопудово он нажрался и насрал вам под дверь. Короче сами виноваты, нефиг всяких шаромыг в дом пускать». Прошло еще две недели, и замочная скважина Чупиных оказалась залита суперклеем. Чупины больше вопросов о виновнике не задавали. С помощью паяльной лампы и неоднократно поминаемой женской линии династии Логуновых проблема входа в квартиру была устранена. Казалось бы, конфликт достиг своего апогея, дальнейшая его эскалация уже тянула на уголовщину. Целых три месяца прошли в подчеркнутом натянутом игнорировании соседями друг друга, но без происшествий. Костян уже победно поглядывал на соседей, считая, что они усвоили, кто на их этаже главный перец. Но оказалось, что Логуновы просто выжидали момента. Ровно через три месяца, день в день после того как замочная скважина Чупиных оказалась залита суперклеем, замочная скважина Логуновых оказалась задута монтажной пеной. Тут уже паяльная лампа была бесполезна, дверь пришлось вырезать болгаркой. В ярости Костян Логунов опять сцепился с Чупиным-старшим, но как оказалось, боевые навыки за время «холодной войны» никто не подтянул, и драка снова закончилась безобразной ничьей.

С тех пор минуло два месяца. Все это время прошло между соседями в тотальной слежке друг за другом. Стоило только открыться на этаже одной двери, как тут же открывалась и другая, чтобы проследить, не собираются ли враги из квартиры напротив устроить очередную пакость.

В данный момент, сидя на своей кухне и распивая с Серегой Гоменюком самогон, Костян Логунов припоминал все гадости, которые сделал ему сосед (при этом абсолютно не вспоминая, что сам сделал соседу), и все больше распалялся. Чувство несправедливости совместно с чувством страха (и ведь было из-за чего, зная характер соседа, можно было не сомневаться, что этой войне еще очень далеко до победного конца) давило на сознание Костяна. Логунову чуть-чуть не хватало решимости пойти и начистить физиономию пакостному соседу. Тем более что есть помощник Серега, а значит, за ними численный перевес. Это самое «чуть-чуть» он компенсировал самогоном, наливая сразу по трети стакана и делая промежутки между «накатами» все реже и реже, куря при этом сигарету за сигаретой.

Щавелю не нравилась перспектива мордобоя: его волна любви, добра и теплоты разбивалась об агрессию Костяна. Даже многократно сказанный тост «Быть добру!» почему-то не оказывал никакого умиротворяющего эффекта, но перечить хозяину он боялся. Во-первых, он гость, а во-вторых, его бесплатно – и не в первый раз уже! – угощают, ну и в-третьих, он же компанейский пацан. Смирившись со своей участью, Серега встал из-за стола, дабы отлучиться в туалет – количество выпитого нещадно давило на мочевой пузырь. Вестибулярный аппарат тут же отобразил весь нанесенный алкоголем урон организму смазанным фокусом и нечеткой моторикой. Серегу бросило вперед, и если бы он инстинктивно не выбросил руки и не оперся ими о стену, быть бы его носу расквашенным. Упираясь руками в стену, Щавель добрался до туалета. В газах плыло и двоилось. Серёга подошёл к унитазу и понял, что стоять без опоры у него не получится. Прислонившись плечом к стене, пьяный бетонщик приступил к процессу опорожнения мочевого пузыря. Однако упрямая струя никак не хотела попадать в унитаз, хоть Серега и отчаянно целился, прикрыв один глаз для пущей меткости. Но туловище вместо того, чтобы вертикально служить верой и правдой, описывало хаотичные круги, мешая сосредоточиться на прицеле. Совесть пробилась через алкогольные пары и подсказала Гоменюку, что хозяева точно не одобрят околотуалетную капель гостя. Поэтому он нашел лучший способ решения ситуации – снял штаны и уселся на унитаз. Опершись на бачок спиной, Щавель сумел-таки зафиксировать себя в пространстве. Наконец-то можно было расслабиться. Рассматривая дверь туалета Логуновых, он окончательно опорожнил мочевой пузырь, и по мере убывания излишней жидкости в голове стали появляться приятные воспоминания.