Плеск звездных морей. Очень далекий Тартесс

Надо слезть с дерева и побежать к Лесу. Плохо, когда не знаешь, кто ходит ночью в Большой траве. Он только слышал шорохи, и топот, и запахи, которые приносил ветер. И плохо, что он не успел выдернуть копье из детеныша. Без копья нельзя. Он осмотрел дерево, перелезая с ветки на ветку, и выбрал хороший прямой сук. Сук был свежий, не хотел отламываться, пришлось долго крутить его, а потом он перегрыз зубами кору, на которой держался сук, обломал с него ветки.

Это не копье, а палка, не очень острая. Но все–таки рука теперь не будет пустая.

Перед тем как спуститься, он еще раз хорошо огляделся и принюхался. Бесшумно скользнул вниз и пошел прямиком в Лес, держась так, чтобы текучая вода — он слышал ее слабый звук — была с правой руки.

Вдруг он остановился: слух уловил шуршание травы… быстрый и легкий топот… запахло свежепримятой травой… Охотник присел на корточки, притаился в траве. Вскоре он увидел зверей — целое стадо. Они были цвета песка, но охотник знал, что луна обманывает: при солнце цвет может оказаться другим. Быстро перебирая тонкими ногами, звери бежали к текучей воде. У них были маленькие головы на длинных шеях, и у каждого — небольшие рожки. Охотник раньше не видел таких двурогих, но охотничьим чутьем понял, что они не опасны и у них хорошее мясо. Так вот кто живет в Большой траве…

Один двурогий шел позади, приотстав от стада. Жаль, у него, охотника, палка была без острого наконечника. Впрочем, если сильно ударить, то можно, наверное, проткнуть шкуру и этой палкой.

Нельзя, чтобы ушло хорошее мясо.

И он побежал наперерез двурогому. Двурогий остановился, а потом бросился в другую сторону. Охотник видел его короткий хвостик, видел, как под гладкой шкурой у него играет мясо- мясо, дающее людям радость и силу. Он бежал быстро, здесь ничто не мешало бегу, но двурогий бежал еще быстрее. Охотник стал задыхаться, в груди было плохо, и он уже не мог бежать, как будто у него не было ног. Он уже хотел перестать преследовать двурогого, но почему–то бежать стало легче, в груди не так сильно колотилось. Это было странно, ведь он не отдыхал на бегу.

Но, хотя бежать стало легче, двурогий все равно уходил от него, потому что бежал быстрее. Охотник отвел назад согнутую в локте руку. Он сам не знал, почему так делает, ведь копьем надо бить, а не кидать, но теперь пришло в голову, что надо метнуть, чтобы достать зверя. Он не метнул, потому что вспомнил, что у него не копье с острым наконечником, а просто палка. Двурогий уходил все дальше, он хорошо бегал. Охотник остановился, сел на траву и отдохнул немного. В Большой траве, подумал он, много хорошего мяса, но охота здесь совсем другая. Надо много бегать.

Потом он пошел в Лес.

В Лесу было темно, и запахи знакомые, и звуки. Здесь не было страшно, потому что есть где укрыться, много деревьев, и в Лесу живут люди. Охотник вышел к текучей воде, хорошо напился. А потом, идя вдоль воды, он вышел к камням и услышал запах дыма. Он обогнул обрыв, вскарабкался по камням к пещере.

Из кустов с воем кинулись прочь один или два остромордых. Они всегда жались к стоянке людей, к огню, готовые стянуть кость или кусок мяса. Они всегда были голодные, но люди тоже часто были голодные и гнали остромордых палками и камнями.

Люди уже спали. У огня сидела только Кха, и еще одна женщина, старуха, которая жевала шкуру. Старухам мяса не дают, ведь у них нет зубов, чтобы обгладывать мясо с костей. Они хорошо умеют обсасывать шкуру убитого зверя с той стороны, где нет шерсти. Им этого хватает. А шкура становится чистая и мягкая.

Кха покачивалась из стороны в сторону, сидя перед огнем и подбрасывая в него ветки. Она взглянула на охотника, и он рассказал ей словами и показал руками, как за ним гналась однорогая. Кха поняла. Она оторвала кусок от мяса, которое осталось на утро, и бросила охотнику. Он поймал, насадил мясо на кончик острой ветки и немного подержал над огнем. Он был очень голоден и не стал ждать, пока мясо обжарится. Быстро съел. Кусок был небольшой, но хороший. У однорогого хорошее мясо.

Кха стала говорить слова, и он понял, что Длиннозубый нашел детеныша однорогой, а потом, когда он насытился и ушел, люди взяли то, что осталось.

— Плохо, — сказала Кха. — Длиннозубый. Мало еды.

И тогда охотник начал рассказывать про Большую траву и зверей, которые там живут, но слов было мало, и Кха не поняла. Она разозлилась- почему он говорит слова, которых нет. А старуха, жевавшая шкуру, смотрела на него сонными глазами и тоже не понимала.

— Плохое место, — сказала Кха. — Уходить.

Охотник лег так, чтобы не было слишком жарко от костра, и закрыл глаза. Если Кха сказала уходить — значит надо уходить. Люди уйдут далеко в Лес, и он никогда не увидит еще раз Большую траву. Жаль.

Потом он заснул под привычный вой остромордых.