Плеск звездных морей. Очень далекий Тартесс

— К тому времени, — сказал я, — на «Элефантине» проходу не станет от твоих детей. И они будут поносить своего папочку, который трусливо переложил на них все заботы. Спокойной ночи.

Глава четырнадцатая

БИО-, ПАРА-, ПСИХО-…

Всему бывает конец. И настал день, когда монтажники закончили работу. Комиссия проверила, мы с Робином погоняли корабль на разных режимах, бумаги были подписаны, а когда бумаги подписаны — тогда все. Так уж принято в космофлоте.

С Земли прилетели члены экспедиции — трое био-, пара— и просто психологов: специалист по составлению тестов Михайлов, улыбчивый, деликатный Нагата и мой старый знакомый Баумгартен, возглавлявший экспедицию.

Я не очень ему обрадовался. Странно: этот высокий нескладный человек, которому было далеко за шестьдесят, как будто молодел с каждым годом. Вообще я замечаю, что люди, склонные к патетике, стареют медленнее, чем обычные смертные. Все они особо жилистые, что ли.

Баумгартен был необыкновенно приветлив. В его бледно-голубых глазах светилась отеческая ласка, когда он беседовал с нами о цели экспедиции. Я сказал, что раз уж нам выпало такое счастье — лететь с ним, — то очень бы хотелось, чтобы исследователи вели наблюдение за самими собой, а нас с Робином оставили в покое. Баумгартен простер руку и торжественно ответил, что мы должны гордиться участием в такой экспедиции, что мы, пилоты, — цвет человечества, оптимум, что у нас высокая пространственная смелость, самоконтроль и еще что-то в этом роде и, кроме того, высокие показатели групповой психологии. И поэтому мы будем для участников экспедиции неким психоэталоном. Во как!

Накануне старта я снова говорил с Андрой. Был просто радиоразговор, без телевидения, и я жалел, что не могу заглянуть ей в глаза. Голос Андры звучал спокойно, ровно. Она готовилась к поездке в Конго, и, наверно, мысли ее сейчас были заняты только пигмеями. Она просила меня не задерживаться — будто речь шла о пешей прогулке по окрестностям Веды Гумана.

«Прилетай поскорее, Улисс!»

Эти ее слова я без конца повторял про себя, пока буксир волочил наш корабль к месту старта. Ну, а потом, когда мы включили двигатели и начали разгон, меня обступили привычные заботы, и тут уже, естественно, было не до Андры.

Мы с Робином вывели корабль к Венере и легли на курс спутника. Орбита была выбрана такая, чтобы нам никто не мог помешать, а вернее — чтобы мы никому не мешали. Больше от нас вроде бы ничего не требовалось: что делать пилотам на режиме спутника? Мы чередовали минимум физических упражнений с едой и сном, ну и, понятно, читали книги и развлекались разговорами. Космофлотское начальство рекомендует пилотам использовать свободное время для глубокого изучения инструкций и последней технической информации. Мы не стали пренебрегать полезным указанием, потому что мы — дисциплинированные пилоты. Раскрыв «Инструкцию по выводу корабля серии „Т-9“ с круговой орбиты вокруг населенных планет», мы принялись распевать ее, пункт за пунктом, на мотив одной из популярных песенок Риг-Россо. Хорошо получилось! То ли я пел слишком громко, то ли перевирал мотив, но Робин совсем скис от смеха. Он уже не мог петь — задыхался и кашлял, а я распевал вовсю, стараясь держаться поближе к переговорной трубе.

И в салоне, конечно, услышали. В дверь рубки постучались, вошел Баумгартен. Он вытаращил на нас глаза и спросил на своем нестерпимом интерлинге;

— Что это значит?

— Мы изучаем инструкцию, — сказал я.

А Робин изо всех сил пытался напустить на себя серьезный вид.

— Изучаете инструкцию? — недоверчиво переспросил Баумгартен.

— Да. По мнемоническому методу. А что?

Баумгартен пожевал губами. Губы у него были тонкие, лилового цвета.

— Вот что, пилоты, — сказал он. — Первая часть исследования, пассивная часть, завершена. Закончена.

— Прекрасно! — воскликнул я, потирая руки. — Можно сходить с орбиты?

— Если ты шутишь, — последовал ответ, — то очень неудачно. Крайне.

— Ты нам скажи, старший, — вмешался Робин, — скажи, что нужно делать, и мы сделаем.

Баумгартен одобрительно кивнул.

— До сих пор, — начал он торжественно, — наша аппаратура принимала нужные нам параметры суммарного поля Венеры и накладывала их на параметры биоизлучений экипажа в нормальных условиях. Да, в нормальных. — Он сделал значительную паузу, и я подумал, что надо бы разразиться аплодисментами. — Но теперь мы перейдем к серии активных экспериментов, — продолжал он. — Нужно создать катализированные условия. Наша коллективная психика должна побыть в изоляции.

— Ну что ж, — бодро сказал я, — давайте все выйдем за борт и будем болтаться на фалах разной длины. Прекрасная изоляция для коллективной психики.

— Нет. Мы создадим сурдо-условия на корабле. Выключим освещение, связь, систему ориентации, все виды измерителей времени. Да. Для сенсорной депривации надо выключиться из времени.

Разговор становился серьезным.

— Хоть мы и на круговой орбите, старший, — сказал я, — но все равно место корабля в пространстве должно быть всегда известно командиру. Не могу принять то, что ты предлагаешь.