Плеть богини (СИ)

Осмотревшись, я заметил чуть поодаль несколько гвардейцев, неспешно дефилирующих вокруг пруда в тени деревьев. Больше никого в зоне прямой видимости не наблюдалось, что недвусмысленно намекало на неслучайность встречи. Ну что ж, неплохой повод познакомиться. С этой мыслью я вышел из зарослей вечнозеленого кустарника и решительно двинулся навстречу новым приключениям. Девушка, высунув от усердия кончик языка, продолжала увлеченно мутить воду, не обращая внимания на окружающее, так что моё появление было блестяще проигнорировано.

- Не помешаю, ваше высочество?

- Ой!

Выронив от неожиданности своё орудие труда, принцесса Тиана (а это была именно она) удивленно округлила глаза и чисто по-детски прикрыла рот ладошкой, но тут же исправилась, ловко изобразив на узком, да еще и стесненном перилами мостике весьма изящный реверанс.

- Буду рада познакомиться с вами, ваше сиятельство.

Я демонстративно пригладил волосы, затем с сомнением посмотрел на свои пальцы.

- Кажется, сегодня я вышел на прогулку без короны. Как же вы догадались, что к вам обращается граф? Или... - я подозрительно прищуриваюсь, делая вид, что меня осенила страшная догадка, - никто с титулом ниже графского в принципе не может гулять в этом парке?

Тиана отвечает на немудреную шутку задорной улыбкой.

- Вы почти угадали, ваше сиятельство. Просто всех остальных, кто может гулять здесь без сопровождения, я знаю в лицо. А единственный, с кем я еще не встречалась - граф Морольд ле Брен, гость моего отца и союзник империи.

Мне остается только отвесить легкий поклон, признавая правильность догадки.

- Весьма остроумное применение метода исключения, ваше высочество.

Брови принцессы удивленно взлетают вверх.

- Вы знакомы с "Логикой" Кириона Альмирского?

Небрежно облокотившись на перила, я в лучших традициях одного семитского народа отвечаю вопросом на вопрос:

- А что, по-вашему, дикому северному наемнику недоступно высокое искусство формальной логики?

Кажется, мне удалось смутить свою собеседницу. Принцесса даже слегка покраснела.

- Нет, просто это как-то... не вяжется с родом вашей основной деятельности.

Моя ехидная улыбка становится чуть шире.

- А что вы знаете о моей основной деятельности?

Тиана забавно морщит свой слегка курносый носик, сосредоточенно вспоминая всё слышанное о наёмниках.

- Ну-у-у... вы воюете за деньги, служите тому, кто больше платит. В принципе, это логично. Хотя воевать с теми, кто недавно был твоими товарищами, кажется мне несколько аморальным. Скажите, граф, неужели вас не тревожит необходимость сражаться против собственной родины?

- Мой лучший друг однажды сказал: "Моя родина там, где стоят лагерем мои солдаты". Боюсь, я, несмотря на знакомство с некоторыми трудами по философии и риторике, не смогу высказаться лучше.

- Всё же это смотрится как-то... неестественно.

- Неужели? А знаете, как звучала бы эта фраза, если бы ее сформулировал не наемник, а горожанин либо крестьянин - неважно империи или любого из королевств Лиги? "Моя родина та, чьи солдаты стоят сейчас у нас лагерем". Примерно так. И чем их позиция лучше? Или её вы тоже считаете неестественной?

- Вы забыли упомянуть позицию благородного сословия. Разве дворяне не связаны со своим сюзереном куда прочнее горожан и крестьян?

- О, безусловно! Весь вопрос только в том, кого

считать своим сюзереном. Я, например, знал немало дворян, которые за последние три года успели минимум трижды присягнуть на верность новому монарху и сейчас наверняка уже изучают текст присяги четвертому. На самом деле подавляющему большинству людей всё равно, кто ими правит, лишь бы это не мешало жить им самим и их близким.

- А к какому правителю склоняетесь вы? Под чьей эгидой хотели бы завершить войну? Ведь не будете же вы вечно вести боевые действия.

- Ах, ваше высочество, вы затронули больную тему. "Сто лет войны и ни одного сражения" - хрустальная мечта любого наемника. Увы, несбыточная. К сожалению, вести войну бесконечно нам действительно не удастся. Ибо уже довольно скоро ни у кого просто не останется достаточного количества денег для оплаты наших услуг. В этой прискорбной ситуации меня утешает лишь одно: к тому времени, как это случится, мы сами будем решать, кому позволить закончить войну под нашей эгидой.

Глаза принцессы удивленно распахиваются (уже в который раз за время нашего короткого разговора):

- Вы вправду думаете, что и после войны сможете навязывать свою волю монархам?!

- Почему нет? Власть любит силу, а сила сейчас на нашей стороне.

- Но ведь нельзя же строить свою политику исключительно на принуждении! Наследственные права, законы и обычаи, торговые и вассальные связи, множество других факторов, которые можно перечислять бесконечно, просто не позволят вам этого! Никто не будет терпеть диктат солдат, когда непосредственная необходимость в них отпадет!

- Неужели?

Я улыбаюсь настолько иронично, насколько это вообще возможно. Кажется, наш неожиданный диспут о морали и государственности начинает не на шутку меня увлекать.