Плевицкая

Деникин возмутился словами британского министра и ответил письмом в «Таймс»: он отверг предложение британского военного представителя о перемирии с Красной армией потому, что считает необходимым вести вооруженную борьбу с большевиками до полного их поражения. Его уход в отставку не имеет никакого отношения к лорду Керзону.

Антон Иванович уехал из Англии в Бельгию. Он остался без копейки, но отказался брать деньги, лежавшие на счетах России в заграничных банках. Конечно, мысль, что семья может очутиться в нищете, угнетала его. Не в пример многим другим Антон Иванович не скопил себе состояния, когда был у власти. Он пришел к власти с пустым карманом и таким же бедняком расстался с ней. Жила его семья очень просто, Антон Иванович сам топил печку и убирал дом. В Бельгии жизнь была дорогой, и через два года Деникины переехали в Венгрию. Жили в городе Шопроне в загородной гостинице, потом в Будапеште и, наконец, устроились неподалеку от Балатона.

За три года Деникин написал пятитомный труд «Очерки русской смуты», читать которые интересно и по сей день. Влиятельные люди в русской эмиграции позаботились о том, чтобы ему заплатили хороший гонорар. Весной 1926 года Деникины перебрались во Францию и обосновались в пригороде Парижа.

В 1920 году под властью белых оставался лишь полуостров Крым. Александр Павлович Кутепов помогал Врангелю наводить порядок. Действовал жестко и безжалостно. Пошли разговоры:

— Кутепов вешает на фонарных столбах в Симферополе.

Врангель в начале апреля 1920 года переименовал Вооруженные силы Юга России в Русскую армию и свел ее в три корпуса. 1-м армейским корпусом поручил командовать генералу Кутепову. В сентябре 1920 года Врангель еще раз переформировал свои войска. Кутепов принял 1-ю армию, объединившую 1-й армейский и Донской корпуса.

Надежда Васильевна Плевицкая застала этот период в короткой истории врангелевской армии. Ее муж высоко ценил таланты Кутепова. И она вслед за Скоблиным привыкла с уважением относиться к Кутепову. Врангель и Кутепов — последняя надежда Белого движения.

Александр Павлович любил военное дело, помнил всех, с кем служил.

В эмиграции многие говорили, что именно благодаря его талантам белым удалось так долго продержаться в Крыму. Но успехи Врангеля быстро закончились, когда в сентябре 1920 года Москва сформировала Южный фронт под командованием Михаила Васильевича Фрунзе.

Войска Врангеля были слишком слабы, чтобы долго противостоять Красной армии. В истории утвердилось представление о том, что построенные под руководством французских и английских инженеров укрепления превратили Крым в неприступную крепость. Это не так. В ночь на 8 ноября 1920 года части Фрунзе обошли укрепленный Перекопский вал через Сивашский пролив. К концу дня заняли Литовский полуостров и зашли в тыл к белым. В ночь на 9 ноября, боясь окружения, белые отошли. Иначе говоря, бои за Крым шли всего сутки. 10 ноября сопротивление практически прекратилось. Белая армия потерпела поражение.

Союзники предложили принять всех, кто бежит от большевиков, на территории разгромленной в Первую мировую Османской империи. Последний дружеский жест Антанты в отношении русских солдат и офицеров, с которыми вместе сражались в Великой войне. Но это означало покинуть родину.

«Холодно! — вспоминал один из тех, кто прощался тогда с Россией. — Дико завывает ветер, он то утихает, то с новой страшной силой бьет в лицо, проникая в самую душу, от его диких завываний и на душе становится пусто, тоскливо. Вокруг поля, поля, они набухли от нескончаемого осеннего дождя и стали какими-то черными и грустными. Почему всё так тоскливо, почему? Потому что мы — сыны могучей России — покидаем свою дорогую Родину. Под копытами конницы хлюпает грязь, моросит дождь, впереди, во главе штабного конвоя, бьется изорванный флаг. Прощай, дорогая Родина!»

Врангель принял решение вывезти армию полностью, а также всех, кто пожелает эвакуироваться. Мобилизовал флот.

Спустя много лет один из тех, кто предпочел остаться, Борис Алексеевич Трофимов, рассказал о последних днях белой армии: «На севастопольском пирсе строились уцелевшие после сражений части, чтобы грузиться на корабли. Я предавался размышлениям: ехать в неизвестность или остаться в России, ждать смертного часа или угодничать перед новой властью? Пароходы, крейсера и миноносцы уходили в открытое море. 14 ноября опустели причалы, только отдельные группы солдат грелись у костров, поджидая вступления в город передовых частей красных. Вдруг где-то в отдалении послышалась музыка, а затем из-за поворота улицы, спускающейся к пирсу, появился духовой оркестр, и появились первые ряды всадников. Я снял погоны, кокарду, ордена и вышел на улицу, чтобы смешаться с толпой».