Пляс Нигде. Головастик и святые

Через пять лет после гибели Гуркина фантаст Иван Ефремов напишет очерк “Озеро горных духов” – о вымышленном, но легко узнаваемом художнике Чоросове, который, принимая автора у себя в мастерской, рассказывает, какие странные видения посетили его на берегу озера во время работы над картиной:

“На удалявшейся границе света и тени я вдруг заметил несколько столбов призрачного сине-зелёного цвета, похожих на громадные человеческие фигуры в мантиях”.

Рассказчик, геолог по профессии – это важно, – рассматривая холст, обращает внимание на мрачные красные отблески и густые “до кровавого тона” пятна в изломах скал. Как будто горы кровоточат предчувствием гражданской войны, и духи облизываются, предвкушая тучную жертву.

На всякий случай выспросив у художника координаты чудесного места, автор садится на коня и уезжает в Среднюю Азию, где занимается геологией, продолжая регулярно грезить о картине, скрывающей тайну, в которую почему-то хочется проникнуть.

“Озеро горных духов продолжало стоять перед моим внутренним взором”, – интригует автор, подкручивая фокус микроскопа с образцами породы на предметном столике.

И что же мы видим? В окуляре трепещут кроваво-красные отблески, точно такие же, как те, что Ефремов разглядел на картине “Чоросова” в 1937 году. Цветовая таблица минералов подтверждает догадку. Эврика! Вот оно – рациональное объяснение феномена разноцветных теней над поверхностью озера: так испаряется ртуть, единственный в своём роде металл-галлюциноген, вызывающий сильный приход у того, кто им надышался.

Незамедлительно Ефремов оформляет командировку на Алтай и, оказавшись в нужном месте, переживает симптомы отравления ртутью – тошноту, головокружение, головную боль. Автор блюёт (между строк) и радуется тому, что получил доказательство своей правоты.

Под конец рассказа он уже откровенно бредит, вынося художнику Чоросову благодарность от лица народного хозяйства: “Волшебное озеро дало и даёт теперь Советскому Союзу такое количество ртути, что обеспечивает все потребности нашей многосторонней промышленности”.

Автор вправе (кто ему запретит?) сделать своим героем мёртвого человека, вырезав из него всё лишнее для красоты повествования. Но зачем придумывать то, чего нет на картине? “Озеро горных духов” лежит в интернете – легко убедиться в отсутствии кроваво-красных отблесков на холсте. Пейзаж – холодный, зеленовато-стальной. Горы, покрытые вечным снегом, стоят над озером, как неодолимая стена, конец перспективы, край света, за которым нас никто не ждёт.

На Алтае каждый младенец знает, где находится это место. Ночью разбуди его – младенец покажет озеро на карте, и добавит, что там никогда не добывали ртуть.

Вот просто – никогда, от слова “совсем”. Потому что в ста километрах к северу есть другое месторождение, разведанное давным-давно без всяких мистических заморочек и расположенное гораздо удобнее с точки зрения логистики – прямо на Чуйском тракте.

Как раз в сорок втором году, когда Ефремов придумывал своё сочинение, многосторонняя советская промышленность использовала бесплатный труд голодных ЗК для строительства корпусов ртутного комбината.

Этого факта автор не мог не знать. Геолог всё-таки. Зачем ему понадобился несуществующий завод на берегу волшебного озера? Что он хотел сказать своей выдумкой?

У меня есть только одно объяснение. Рассказ был зародышем производственного романа с авантюрной фабулой в колониальном стиле. Просвещённый европеец находит полезные ископаемые там, где туземцу мерещатся горные ду́хи.

А потом кто-то в редакции указал автору на то, что японский шпион, знающий дорогу к месторождению ртути, – не лучший сюжетный ход для советского писателя, который хочет жить.

Умному человеку достаточно лёгкого намёка. После досадного прокола с горными духами Иван Ефремов решительно и навсегда отодвигает место действия своих произведений подальше от Земли, в глубины Вселенной, на несколько сотен парсек, потому что там – безопаснее. Советский фантаст был совсем не так прост, как думали пришельцы из Туманности Андромеды. Возможно, он действительно видел будущее собственными глазами. Иначе как объяснить тот факт, что в своей главной книге Ефремов предсказал интернет (“Великое кольцо”) и Байконур – космодром в Великой степи, откуда звездолёты стартуют к другим галактикам, после выхода на орбиту включают двигатели на анамезонной тяге – и хрен их догонишь.

Наверное, поэтому спецслужбы так интересовались творчеством писателя и наблюдали за ним при жизни, а после смерти позаботились о его прахе, который литературоведы в штатском конфисковали вместе с урной. Может быть, для того, чтобы с тайными почестями захоронить в Кремлёвской стене, или, наоборот, развеять над Озером горных духов?

Нет, урну литературоведы потом вернули, – но кто знает, что они делали с пеплом?