Пляска на плахе. Цена клятвы [СИ]

Она медленно расстегнула броши, скреплявшие ее одеяние. Сиреневые шелка соскользнули с плеч и обнажили молочно-белую кожу. Посол взяла холодную руку застывшего от удивления герцога и прижала к своей груди.

— Хватит. Я устала бояться и прятаться.

— Ириталь…

— Тише, — губы латанийки нежно прикоснулись к огрубевшим пальцам, привыкшим к мечу и топору, но не к ласкам. — Мы всегда старались следовать правилам, и, возможно, еще заплатим за то, что их нарушили. Но сейчас, пожалуйста, останься со мной. Завтра ты уедешь. — Грегор завороженно наблюдал за тонкими пальцами девушки, что медленно и неловко развязывали шнурки на его рубашке. — Возможно, нам больше никогда не случится оказаться наедине. Быть может, мы больше никогда не увидимся… Но перед тем, как столкнуться лицом к лицу со своим долгом, я хочу испытать хотя бы несколько мгновений счастья с тем, кого выбрала сама.

Лицо герцога исказила гримаса муки. Он схватил Ириталь за запястья и прорычал ей на ухо:

— Ты не понимаешь, о чем просишь! Ты дала обет. Ты должна сохранить целомудрие для следующего… — латанийка освободила руки и, словно не слыша его протеста, обвила ими шею Грегора. — А я дал клятву защищать тебя… Для него. Кем бы он ни был.

Не дав герцогу договорить, Ириталь накрыла ладонью его рот.

— Я помню все свои клятвы, — сказала посол. — И сейчас отказываюсь от них. На одну ночь.

Она действовала робко, но настойчиво, хорошо представляя, что должна была делать. Ириталь прижалась к Грегору всем телом и расшнуровала его штаны. Лишь бы это сработало. Лишь бы порядочность, которую Орден вдалбливал в голову всем воспитанникам, взяла верх. На утро.

Волдхард застонал от прикосновений, от распалившегося желания, поднял латанийку на руки и отнес на кровать. Воспользовавшись его слабостью, Ириталь торопливо помогла герцогу освободиться от одежд. Девушка изогнулась под неумелыми ласками грубых рук. Неумелыми, но все же приятными. Могло быть куда хуже. Например, если бы на месте Грегора оказался Горелый лорд.

— Боги проклянут нас за это, — прошептал Грегор и сдался, превозмогая стыд и страх. Ириталь тихо вскрикнула от боли, когда он в нее вошел. Ей оставалось лишь молиться, чтобы ее отчаянный шаг принес нужные плоды.

* * *

Грегор лежал, заложив руки за голову, и рассеянно бегал глазами по стыкам каменных плит на потолке. Рядом, прикрыв нагое тело меховым одеялом, свернулась Ириталь. Огонь в камине почти потух, от огромных окон мерзко тянуло холодом. Герцог нехотя встал, размял затекшие конечности и подбросил оставшиеся поленья в огонь. В ладони застряла заноза. Грегор вытащил ее зубами и хрустнул пальцами.

Ириталь поднялась с кровати и, завернувшись в одеяло, прошлепала к столику, намереваясь разлить остатки вина по бокалам.

— Что нам делать дальше? — спросила она.

— Хотел осведомиться у тебя.

— Сейчас моя судьба зависит от решения Малого совета.

— Не только твоя. Теперь наши жизни связаны еще туже, — ответил Грегор и надолго замолчал.

Разговор не складывался. Слишком многое было сказано до этого, и слов уже не осталось. Молодой герцог выглядел сосредоточенным и был слишком глубоко погружен в свои мысли. Латанийка плотнее закуталась в одеяло и принялась собирать с пола разбросанную одежду. Грегор уже нашел штаны и пытался их завязать. Пальцы не слушались. Он тихо выругался.

Кажется, сработало.

— Ты могла бы поехать в столицу со мной, — предложил Грегор, покончив с облачением.

Ириталь отрицательно замотала головой.

— Чтобы стать заложницей до избрания нового императора? Едва я появлюсь в Миссолене, меня схватят либо латанийцы, либо лорд Демос. Лучше я спрячусь здесь — в Эллисдоре им будет сложно до меня добраться.

Грегор сделал глоток остывшего напитка и поморщился: холодное вино с пряностями было отвратительным.

— Ты хочешь быть императрицей? — обернувшись, внезапно спросил он.

Вопрос застал латанийку врасплох. Ириталь застыла, комкая мятое платье в руках.

— Я должна ею стать, — справившись с эмоциями, ответила посол. — Кого волнует, чего я хочу?

— Меня.

Конечно, его это волновало. Особенно теперь, после того, что между ними произошло.

— Ответить тебе честно? — Ириталь облокотилась на высокую спинку кресла, не сводя глаз с герцога. — Меня выбрали в супруги будущего правителя еще до моего рождения. Воспитали именно для этого, с пеленок давая понять, что у моего существования есть только один смысл — быть благочестивой женой императора и дарить ему здоровых наследников, влюбить в себя народ и проповедовать милосердие Хранителя. Поэтому, да, в глубине души я хочу быть императрицей, ибо больше ничего не умею. Я — символ и ничего больше. Мы провели чудесное время, но вскоре долг позовет меня, и тогда…

Грегор жестом остановил монолог возлюбленной. Ириталь заметила, что он резко изменился в лице — вероятно, ожидал услышать другой ответ.

— Кажется, я тебя недооценил.

— Тебя это разочаровало? Что ты хотел услышать? Я люблю тебя, но должна исполнить свое предназначение. По-твоему, за это я достойна презрения?

— Отнюдь, — пожал плечами герцог. — Но сегодня я многое понял.

— Что ты понял?