Пляж (СИ)

- "Но каким был для меня тот подстольный мир? Свисающая до пола тяжелая скатерть; под ней четыре толстые дубовые ножки; и куча шевелящихся башмаков? Я переползал от башмака к башмаку; вверх уходили стволы толстых ног; над головой раздавался непонятный шум. Там было светло, в печи горел огонь, жарилось мясо и громко смеялись люди. А у меня под столом было темно. Не понимаю, - зачем я там любил сидеть? Не обнюхивать же башмаки и ползать по грязному полу тянуло меня? Тогда что? И ведь наверное мне было страшно. Зато, как же было радостно выглядывать из-под стола! Когда я высовывался, то сразу встречал лицо мамы! Мама улыбалась, я улыбался ей и снова мне хотелось под стол! Выходит, что наша жизнь это череда прятаний и подглядываний, меж которыми сияют улыбки и дождиком капают слезы, - размышлял старик, -но остается вопрос - есть ли в этом мелькании еще что-нибудь кроме самого мелькания? Например - откуда в мелькающий мир приходит любовь? Мама смотрела на ползающее дитя и из ее глаз, будто с небес, всего меня пронизывало сияние! Так вот оно что..! Любовь - это солнце, которое сияет из глубины небесной и сияет сразу на всех! - вздохнул и будто счастливый младенец улыбнулся старик, - а потом я повзрослел. Как-то после ночного купания я лежал на пляже. Мои глаза были так же, как теперь, закрыты. Я лежал на холодных досках и вокруг меня была холодная ночь. Криза осталась на берегу. Прыгая то на левой, то на правой ноге и смешно наклоняя голову, она вытряхала воду из ушей. Криза прыгала на берегу, а я, лежа на лавке, вдруг ощутил себя страшно одиноким. Меня окружила холодная ночь, рядом шумело холодное море и в мое лицо заглянули холодные звезды! Будто тяжелая надгробная плита, всей своей невыносимой мощью придавило меня навалившееся одиночество. Я не знаю, что бы со мной там могло случиться? Но тут, среди равнодушного космоса приблизился и наполнил меня теплый небесный взгляд! Вот так божественно надо мной просияла любовь моей Кризы! Чтобы почувствовать что это было, - не требовались слова и мне даже не надо было открывать глаз".

Старик сильно сжал веки и на щеки выкатились две слезинки.

- "Где же теперь моя любовь? - лежал на остывающем песке, сжимал кулаки и безутешно плакал старик.

- Не плачь, милый Свэр! - подошла, присела рядом и принялась отирать ему слезы Криза.

-Я снова не услышал, как ты подошла! - протянул руку и нащупал теплую ладонь Свэр, - Спасибо. Мне теперь хорошо.

- Я здесь и я с тобой.. - ответила Криза

- ...Здесь .., со мной..! - повторил и второй раз улыбнулся старик, - Представляешь, а я только что вспоминал белый платочек! Ты помнишь тот свой белый платочек..? Ну конечно помнишь! А потом я вспомнил, как мы с тобой ночью купались! Вода была холодная.., я очень замерз и лег на лавку. Ты сначала где-то прыгала на берегу, а потом вот так же тихо подошла. Я дрожал и не услышал твоих шагов.

- Я же шла по песку. Но мне показалось, что ты все-таки меня услышал...

- нет.., не услышал... Хотя - да! Я тебя и услышал.., и увидел..,и почувствовал!

- У тебя все лицо в песке... - улыбнулась Криза, - давай я тебе его сдую.

- Это ничего... Пусть... Мне так хорошо...

- Может все таки отряхнуть песок?

- Не надо. Пожалуйста будь просто рядом. Ты не представляешь, как мне хорошо - вздохнул, разжал кулак и удобно вытянул ноги Свэр.

-Я всегда рядом! - ответила Криза и тут же громко на весь пляж прокричала, зависшая над ними чайка!

Осторожно, по крутой каменистой тропке, Сигвей спускался с Высокого Мыса. Позади осталась Ореховая Роща. Перед поворотом дурачок остановил тележку и еще раз оглянулся. В тени старого ореха продолжала стоять, махая сыну рукой, мамаша Скорж.

- "Все же отличную я ей шубку к зиме сладил"! - в ответ радостно помахал маме и подняв оглоблю, стал пробираться дальше вниз по тропинке дурачок.

Спустившись на пляж, Сигвей на берегу разглядел двух черных птиц.

- "Хорошо бы и мне искупаться"! - поглядел на небо и, бросив под скалой тележку, побежал он к морю.

- Привет ребята!- кивнул он птицам, - Рыбкой лакометесь!

Скинув рубаху со штанами, Сигвей с шумом и пеной ворвался в воду. Вволю накупавшись, он выбрался на берег и, попрыгав на левой ноге, вытряхнул из ушей воду.

- Ну а теперь можно и возвращаться! - еще раз поглядел на тускнеющее небо он.

Вдруг Прямо над скалой зависла и пронзительно крикнула чайка. Сигвей подошел к тележке и только тут разглядел рядом с галереей холмик. Костлявые пальцы и горбатый нос торчали над песком.

- Дядя Свэр..? - присел и, нагнувшись, дунул в лицо старика дурачок.