Плюс на минус

— Ну тогда, — я криво усмехнулся и поднял кружку, — выпей со мной за компанию.

— Сань…

— Ты меня уважаешь?

— О господи… — Девушка наконец прекратила терзать лоб и мебель, сгребла, не присаживаясь, кружку и залпом выпила. — Доволен? Кхе… кхе-кхе-кхе… что это за гадость?!

— Лекарство. Оно вкусным не бывает по определению.

— Это — лекарство?! — Блондиночке все-таки пришлось сесть, чтобы отдышаться.

— Для тебя сейчас — да! — Я одним глотком выхлестал свою кружку и скривился: «настойка горькая», блин, чем, спрашивается, думал? Нет чтобы «Фронтовую» взять или «Офицера», классные же водяры.

— И для меня — тоже!

— Да уж видела я, как оно тебе «помогает»!

Ну вот, Леночка уже начала немного напоминать себя прежнюю.

— Это когда?

— Когда ты мои ноги волосатыми обозвал!

Мне потребовалось чуть ли не полминуты, чтобы выудить из памяти нужное воспоминание.

— В первый наш вечер, что ли? Тю, нашла что вспомнить! И потом, я тогда пьяным не был — так, слегка…

— Ага, слегка! Я тебя перепугалась до жути!

— Что, неужто такой страшный был? — удивился я.

— Не то слово! — Ленка нервно хихикнула. — Я решила: в контору какой-то бомж забрел, в тепле, погреться…

— Да уж, — фыркнул я. — Ладно, не буду вспоминать, чего я про тебя тогда подумал.

— Нет, говори, раз начал! — запальчиво потребовала девушка.

— Ну, — замялся я, — подумал: вот пошла очередная блонди, ноги от ушей, мозги от лягушки… Лен, я в тот момент о бабах вообще был не сильно хорошего мнения.

— А теперь?

— Теперь сильно лучшего, — усмехнулся я. — Думаю, что дуры не все блондинки, а лишь некоторые. И вот за это давай по второй!

Эх, надо было просто потихоньку подлить — а так девушка вспомнила об истинном «поводе» нашей пьянки.

— Сань! — С Леночки разом слетело неестественное веселье, губы задрожали. — Что нам теперь делать?

— Сначала выпить! — решительно сказал я, но потом поглядел на девушку, поставил кружку обратно на стол, подтащил свой стул ближе к Ленкиному и обнял ее за плечи. — А потом… потом видно будет. Ты, главное, помни: я с тобой.

Лена вяло попыталась высвободиться — и вдруг сама подалась навстречу, уткнувшись лицом в мою грудь.

— Сань, я не истеричка, честное слово! — сбивчиво забормотала она. — И вида крови не боюсь, и покойников видела, и даже куриц пару раз зарубать пришлось… Но это… это же кошмар какой-то! У меня его мертвое лицо до сих пор перед глазами стоит, я моргнуть лишний раз боюсь! И… я ведь тоже могла… там…

Она не плакала, нет — но, уткнувшись подбородком в ее пушистую макушку, я вдруг отчетливо понял, что мне очень сильно, до боли в сердце жаль эту маленькую хрупкую девушку. Быть мишенью, ходить под смертью, рисковать — это мужская работа, и там, на войне, я к ней привык. А Лена… (Поймаю гада, с неожиданной яростью подумал я, убью на фиг!)

— Лен, все нормально! — (Ну да, подумал я, какое, на фиг, нормально!) — Успокойся, все будет хорошо. Я с тобой, вместе мы обязательно что-нибудь придумаем. А сейчас давай выпьем еще по порции лекарства доброго доктора Айбо… тьфу, Топлякова и пойдем наверх баиньки.

— Ага. — Доверчиво кивнув, девушка взяла кружку, отпила — дробный стук зубов о стекло наверняка был слышен и на соседних участках — и снова закашлялась.

— Нет, все, ох не могу, не буду…

— И не надо, — проявил я великодушие, прикинув, что на пустой желудок Ленке должно хватить и одной кружки. Вон уже язык слегка заплетается и глаза осоловелые. — Сейчас я тебя наверх провожу… Нет, пожалуй, все-таки отнесу.

Сказать это было куда проще, чем сделать. Правда, обхватившая мою шею девушка оказалась неожиданно легкой, зато ведущая на второй этаж лестница так же внезапно стала узкой, крутой и вдобавок раскачивающейся, словно какой-нибудь штормтрап в разгар бури. Пару раз я едва не улетел спиной назад, но каким-то чудом все же вышел из гибельных кренов и благополучно дотащил свою уже почти спящую принцессу до кровати.

— Вот. Отоспимся, а утром…

— Сань, — неожиданно ясным голосом произнесла Лена. — Не уходи. Пожалуйста. Мне плохо, мне очень плохо, трясет всю, холодно, а когда ты рядом, — тонкая рука медленно скользнула по моей щеке, — мне спокойнее, правда. Ты… надежный. Просто ляг рядом, обними…

— Ну… хорошо.

Едва я вытянулся рядом, как Лена вцепилась в меня, уткнулась носом в плечо, закопалась… а потом на миг выглянула, и я понял, что она вот-вот заплачет и… и надо что-то сделать!

Это получилось как-то самой собой, просто и… естественно. Лена обняла меня за шею, я — совершенно автоматически — сделал то же… а затем наши губы соприкоснулись, а весь остальной мир разлетелся вдребезги и со свистом понесся куда-то прочь!

…Помню, как мы торопливо срывали друг с друга ставшие помехой тряпки. Наверняка было бы проще и быстрее, чтобы каждый разделся сам, но это означало бы — оторваться хоть на мгновение, перестать касаться, чувствовать… и мы путались в непривычных пуговицах-застежках, не переставая при этом искать того, второго, губами — так, словно каждый поцелуй был одновременно последним… и первым.

— Лена…