Плюсик в карму. Книга третья

Опять же, вмешался случай. Аний и Истен процесс превращения бросового сухостоя в качественное топливо отработали довольно быстро и столкнулись с проблемой сырья. Пашка даже силами Тыри и Раша не успевал таскать им бревна, с которыми «углежоги» управлялись неожиданно споро. Гадрел левитацией подвешивал стволину, комель или что там удавалось добыть. Истен запускал процесс тления по всему объему древесины, стараясь не давать огню разгореться очень уж обильно, и снова вступал воздушник – окутывал этот парящий над землей костер щитом с парой мембран для подсоса кислорода и выхлопа. На то, чтобы приспособиться держать правильную температуру в этом прозрачном коконе, огневику потребовалось не больше двух часов и пара крупных бревен. Первое он спалил в мелкодисперсную золу, и на это ушло каких-то десять минут. Второе горело при щадящей температуре, а потому слишком медленно. Аний не смог так долго держать концентрацию, ведь ему приходилось и с воздухом работать, и левитировать. Ну а побочные параметры вроде зависимости силы поддува от толщины бревна научились учитывать уже в процессе. За это лавэ Шенол разрешил выгуливать зверей всей тройки. Под присмотром Свапа и Прана, разумеется.

Пашка изрядно комплексовал: все маги как маги, а он – как чабан при нгурулах. Ментал потихоньку развивается, это хорошо, но Пашке не шибко-то и нужно. На Раша и Тырю ему способностей хватало, а людей слушать не больно-то и хотелось. Пашке такое было стыдно. А не слушать – тоже морока, этому особо учиться нужно.

Свой алкогольно-творительный талант Павел все еще держал в тайне от всех. И от ребят, и от Симы с Евгением Семенычем. Тетя Оля очень на этом настаивала. Мало ли кто, мало ли что. Схомутают какие-нибудь варнаки, и будет Пашка под жестким подчинением спиртягу бочками гнать, пока не развалит родную печень в циррозный хлам. Возражений Ольга Петровна не принимала. Научился в процессе не пьянеть – отлично. Значит, обеспечишь наши нужды без вреда для здоровья. А раз никто не в курсе, то никто об услуге и не попросит, никому не похвастается, что знает, где уникальный продукт можно взять, и лишнюю инфу по миру не пустит. Тетушка, разумеется, права. Но обидно. У всех магия как магия, а у него – аномалия какая-то. Даже Науру, третьему в команде Гадрела, и то лучше. Хотя Наур Эзим так не считает и даже стесняется своих способностей. Он бытовик, а хотелось быть боевиком. От дурак. Это же какое счастье – уметь влиять на материалы. Если бы Павел такое умел, он бы сейчас не бревна таскал, а эту противную гролятину дедушке Ажуру помогал трепать. Вот мерзкая работенка. Тяжелая, нудная и вонючая. А Наур в твердокаменную пластину сублимированного мяса пальцем тыкнет, и все. Мягкое. Даже распаривать предварительно не надо. Воняет, конечно. Но тут Аний со своим воздухом помогает. Хорошо у них получается. Двадцать минут – и дневной рацион гролятины готов к переработке. Хуторянам, разумеется, с мясом этим еще хватает хлопот, но уже не нужно руки уродовать.

Каждый себе дело нашел, чтобы и с пользой для хутора, и самому интересно. Истена из кузни даже купаться не выманишь – магическую закалку металла осваивает. Ован совсем ботаном стал и Косту заразил – чахнут над посадками земных овощей под руководством тети Симы. Отведали мальчики жареной картошечки. Это кроме основной работы. Наур стал любимчиком Наяны. У той циновки и так красивые выходят, а после бытового колдунства еще лучше становятся. Ярче и прочнее.

Всем хорошо, один Пашка не у дел. Ну и ладно. Зато он может общаться с Рашем, сколько захочет. Раш с Павловой наукой осваивался не без шероховатостей – зрелый матерый зверь с намертво вбитыми рефлексами переучивался с трудом, а Пашке тяжело давалась боевая работа с пикой в зале манекенов. Вот они и приспосабливаются друг к другу. А еще Пашке очень не нравится вторая ипостась Рашика. У бедного зверика раздвоение личности зародилось – сначала его хвалили за монструозность, а теперь дорогой друг называет его боевой сенокосилкой и вздыхает.

Раш все чувствует и старается. У него почти получается убирать боковые шипы, которые так не нравятся дорогому другу. И тогда дорогой друг радуется, гладит и поет про ревущие горы. Рашу нравится, когда Павел поет, очень-очень нравится. А потом они идут купаться, и в воде Павел перестает грустить. Один раз Рашу снился другой партнер, но тот не пел, и у него не было счастливой маленькой щены. Зачем о плохом помнить?

Глава 7. Те же будни

Вот уж кому было лучше всех, так это Тыре. Кажется, любой негатив отскакивал от ее медношипой непоседливой попенции. Любимый друг Пашка опять грустит с Рашем? Ну и ладно, можно смотаться к Свапу и Прану, которые, как и положено истинным альфам, созерцали жизнь под струями водопада. Ее, конечно, шуганут, но окунуться Тыря успеет и вернется к Рашу. А потом обернется в меховушку и как следует встряхнется. Пы-ы-ыщ-щ-щ! Обожаемый двуногий так весело злится! Тр-р-р! Главное – угадать, куда кинется встревоженный Раш, и заскочить ему на спину.