Плохая мать

В горле у него внезапно пересохло. Она была права. Так и было. Они сильно любили и громко смеялись, и, оглядываясь назад, он наполовину убедил себя, что это была просто беззастенчивая черта юности. Но это неправда. Ни он, ни Сиенна не выросли в условиях, которые поощряли бы отношение радостной самозабвенности. Они просто пробудили это друг в друге. Ее веки закрылись, и голова начала опускаться вперед, прежде чем она снова резко подняла ее, выдернув себя из сна.

— Пойдем, — сказал он, взял ее за руку и начал вставать. — Давай я помогу тебе лечь в постель. Даже суперженщине иногда нужно поспать.

Она тихонько фыркнула, и на мгновение показалось, что будут возражения, но затем она вздохнула, вероятно, решив, что сейчас у нее нет сил сопротивляться ему. Сиенна схватила его за руку, когда он поднял ее на ноги. Она покачнулась, издав тихий стон, и снова прищурила глаз, когда выпрямилась в полный рост.

Дерьмо. Из-за головокружения все стало только хуже.

— Я оставлю еще немного «Тайленола» на твоем прикроватном столике, — сказал он, идя с ней по коридору к открытой двери в конце.

— У меня нет прикроватного столика, — пробормотала она.

Гэвин повел ее в спальню, Сиенна держала руку у головы, пока они шли.

— Скажи мне, что у тебя, по крайней мере, есть кровать.

— Она есть, — сказала она, открыв дверь.

— Я собираюсь, э-э, сходить за дополнительным «Тайленолом» и еще одной бутылкой воды, — пробормотал он, поворачиваясь, когда она потянулась за халатом, лежащим в изножье кровати.

Когда он вернулся с лекарством, водой и холодной тряпкой, Сиенна уже лежала в постели с закрытыми глазами, ее халат слегка распахнулся. И он предположил, что, поскольку она была измучена и испытывала боль, было менее чем благородно чертовски возбуждаться от вида обнаженной выпуклости одной груди.

Он видел женщин, одетых менее скромно у бассейна отеля. Так почему же вид этой женщины в белом хлопчатобумажном халате вывел его из равновесия? Он впитывал ее, очертания ее тела под тонким материалом вызывали физическую реакцию, которую он не мог контролировать. Его всегда так сильно влекло к ней, и с первого взгляда он точно вспомнил почему. На самом деле все очень просто. Он был мужчиной. У него имелись свои предпочтения, даже если он никогда их не определял, и она удовлетворяла каждое из них. Форма ее бедер, изгиб талии, даже изящество ключиц и наклон плеч. То, как она была сформирована, говорило о том биологическом качестве, которое существовало внутри него, чтобы искать идеальную пару. Это было слишком сильно и правильно, чтобы быть замененным чем-то.

Однако, что отличало его от какого-то древнего неандертальца, так это то, что ему также нравился ее ум. Он уважал ее мнение и взгляды на жизнь. Ему нравились ее чувство юмора и приверженность справедливости. Проще говоря: для него она была идеальна.

Сосредоточься, Декер. Ты нужен ей.

Он бы даже не стал думать о «Большой любви» прямо сейчас или о том факте, что одна только мысль о нем заставляла ревность бурлить в животе Гэвина.

Он поставил «Тайленол» и бутылку с водой на какой-то учебник по судебной медицине на полу рядом с кроватью, а затем осторожно приложил холодную тряпку к ее лбу. Она вздохнула, но не открыла глаза.

— Спасибо, — пробормотала она.

— Не за что, — сказал он, поправив ткань, благодарный за то, что она позволила ему помочь ей. Что ей сейчас было нужно, так это поспать, и ему следовало оставить ее, чтобы она немного отдохнула. Но, похоже, он пока не был в состоянии встать. Не хотел оставлять ее, когда мог бы предложить хоть немного утешения.

— Я должна напоминать себе, что не стоит давить слишком сильно, — сказала она мягким голосом, когда ее глаза наполовину открылись, и она посмотрела на него. — Это недостаток. Я знаю. Но я должна была это сделать. Тогда мы были молоды. Если бы я этого не сделала…

Если бы ты этого не сделала, никто бы не сделал. Никто не стал защищать тебя, и поэтому тебе пришлось защищать себя самой.

— Я знаю, Сиенна. Я знаю, — сказал он, убрав прядь волос с ее щеки. — И это не недостаток.

— Иногда так оно и есть.

Он сделал паузу, и, хотя ее глаза были прикрыты, они пронзили его. Он знал, что она намекала на их отношения; просто не знал точно, что она имела в виду. И все же, как бы сильно он ни хотел поговорить о них — в любом контексте — сейчас было не время. Она уязвима и явно измучена, и он не хотел, чтобы она обижалась на него, когда немного поспит и придет в себя. Он не хотел, чтобы она жалела, что сказала что-то просто потому, что потеряла бдительность.

— Нет, — сказал он. — В этом твоя сила, Си. Так было всегда. Никогда не сдавайся. Продвигайся вперед, невзирая на препятствия. — Он слегка улыбнулся ей. — Тем не менее, ты все еще человек, а людям нужен сон.

Она устало улыбнулась ему в ответ и закрыла глаза.

— Спасибо тебе, Гэвин, — пробормотала она.