Плохие намерения

— Да, тут ты прав. Я говорю тебе правду о той статье, и все же ты мне не веришь. Правда действительно бессмысленна, важно только то, во предпочитают верить люди, — побеждено прошептала я. Кейден замер.

Его глаза встретились с моими.

— Я бы уважал тебя больше, если бы ты просто призналась во всем, Жучок. Сознайся, и, возможно, правда освободит тебя, — пробормотал он.

Его слова вывели меня из себя. Я выхватила салфетку из его руки — нежное прикосновение противоречило его жестоким словам — и отдернула лицо.

— И что же мне это даст?

— Как только грешник исповедался, он может покаяться… — Кейден провел пальцем по моему подбородку, стирая с кожи каплю крови. — Я мог бы проявить изобретательность в методах покаяния, и все неприятности в школе прекратились бы.

Я встретилась с ним взглядом в зеркале, мое сердце бешено колотилось. Собрав все свое мужество, я покачала головой.

— Я не стану лгать, чтобы облегчить себе жизнь. Я никому ничего не рассказывала и не буду притворяться в обратном. Однажды ты поймешь, что наказал не того человека. — Я выбросила пропитанные кровью бумажные полотенца и повернулась к нему. — Мне бы хотелось думать, что ты почувствуешь стыд, когда узнаешь, что то, что ты сделал со мной, было основано на ложных предположениях, но я не уверена, что ты способен на это.

Затем я обошла его и вышла из туалета с высоко поднятой головой. Всю дорогу я чувствовала на себе взгляд Кейдена.

28. Кейден

— То есть, по ней же видно, что она ненормальная. О, Боже, не могу поверить, что она действительно пришла сюда на обед! Я бы ушла домой, мне было бы слишком стыдно.

Чертовски раздражающий голос Селены действовал мне на нервы. Я не понимал, почему мы должны терпеть ее или ее прихлебательниц за обедом. Я был взбешен этим. Сегодня меня раздражало все. Благодаря сплетням о Лили на этой неделе, слухи обо мне почти полностью утихли.

Я должен был чувствовать облегчение.

Я не чувствовал.

Я бросил злобный взгляд на Селену, когда она встала, чтобы получше рассмотреть объект своих пыток.

Лили вошла в кафетерий, Ева шла рядом с ней. Водопад рыжих волос скрывал от меня ее лицо. Если бы я увидел, что она снова плакала, я бы, блядь, сорвался прямо сейчас. Тем утром в раздевалке и так было достаточно плохо. Та одинокая слеза, скатившаяся из ее глаза, будет преследовать меня до конца жизни.

Это я довел её.

Если мне требовалась еще одно подтверждение того, что я ублюдок, то эта слеза подходила как нельзя лучше. Я сказал ей, что она для меня больше не существует. Что за шутка. Я не мог выбросить ее из головы, она полностью завладела моими мыслями. Для меня существовала только она; это была правда, которую я не мог отрицать.

— Ты не слышала директора Смит? Это был розыгрыш, который вышел из-под контроля. Неужели ты думаешь, что Лили оставляет свой дневник где попало, чтобы его мог скопировать любой желающий? — Маркус фыркнул.

Селена вздохнула.

— Ясно, что она не просто оставила его где попало. Это Кейден забрал его, верно?

Я почувствовал, как она повернулась ко мне, удовлетворение исходило от нее, как вонь от старого сыра.

— Разве нет? Тебе надоело постоянно видеть ее дома, всю такую странную и надоедливую, и ты решил преподать ей урок.

— Ты что, блядь, оглохла? Это был розыгрыш, и точка. — Ашер огрызнулся, что заставило Селену замолчать на целую минуту.

— Ну, Жучок, похоже, не нашла это смешным, и вы, ребята, тоже, так что я сомневаюсь, что это был просто розыгрыш.

Раздражение, кипевшее в моей крови, перелилось через край, и я дернул подбородком в сторону Селены, толкая ее поднос с обедом.

— За этим столом слишком много народу. Проваливай.

Ошеломленная тишина встретила мои слова.

— Прости что?

Я смерил ее взглядом.

— Я сказал, что за этим столом слишком много людей, и ты здесь лишняя. Ты скучная, и мне чертовски надоело слушать, как ты болтаешь без умолку. Отвали, пока я не перестал быть вежливым.

— Ты такой засранец, — сказала Селена через мгновение, встав и скрестив руки перед собой. — Я думаю, ты просто бесишься, потому что Жучок расстроена по какой-то причине, не знаю по какой. Может, потому что ты слил ее дневник.

— Еще раз заговоришь об этом гребаном дневнике или о Лиллиан Уильямс, и тебе не понравятся последствия, — процедил я. Дерьмо, что я сейчас делал? Угрожал случайной дрянной девчонке? В кого я превратился? Сначала сломал нос Джошу, теперь запугивал королеву сук нашего класса. Из-за Лили я был сам не свой, и абсолютно ничего не мог с этим поделать.

— Думаешь, только у Лили есть темные постыдные секреты? Я уверен, что такие найдутся и у тебя, и если ты не заткнешься нахрен и не перестанешь произносить ее имя своим поганым ртом, я сделаю своей миссией выяснить их, и убедиться в том, что все о них узнают. — Я чуть не зарычал на Селену.

Она моргнула, глядя на меня, в ее густо накрашенных глазах выступили слезы.

— И не называй ее больше Жучком, раз уж на то пошло, — добавил я.