Плохой Ангел

Несколько раз осторожно прикоснувшись к ране, затем слегка прижав к ней пальцы, а затем сильнее надавив рукой, Дэгс понял, что вообще не чувствует особой боли. Более того, он уже не ощущает отверстия в этой части своей груди. Он и раньше практически видел его сквозь бинты, но сейчас всё, что он чувствовал — это некое подобие зуда и жжения.

— Можно мне посмотреть? — спросила Феникс.

Прежде чем он успел сообразить, что это значит, она подтянулась, опираясь на руки и колени. Она переползла через него, закинув ногу на талию и усевшись на его бёдра, перенося большую часть своего веса прямо на его пах. Дэгс судорожно втянул воздух, не в силах сдержаться, затем практически задержал дыхание, наблюдая, как она склонилась над ним с сосредоточенным видом и начала снимать пластырь, удерживающий его повязку.

Он наблюдал, как Феникс осторожно отклеивает пластырь, отдирая каждый кусочек, прежде чем начать убирать саму повязку.

Она уставилась на рану. Глаза её были сосредоточены, губы поджаты.

Он поймал себя на том, что наблюдает за ней вместо того, чтобы смотреть на свою грудь.

— Всё в порядке? — спросил Дэгс, когда она промолчала.

Её зелёные глаза метнулись к нему. Изучая выражение его лица, она хмыкнула, кивнула, затем положила повязку обратно, приглаживая пластыри.

— Ты, наверное, можешь снять её, — сказала Феникс, кивнув в сторону повязки. — Однако я бы спрятала это от доктора, если она сегодня вернётся, чтобы проведать тебя. Ты доведёшь её до сердечного приступа. Она и так волновалась из-за того, как быстро ты выздоравливаешь.

Дэгс кивнул, нахмурившись.

Честно говоря, он не был уверен, приснилось ли ему это.

— Возможно, ты также не захочешь показывать Карверу или Азии, — добавила Феникс.

Откинувшись назад, она снова села на него, проницательным взглядом оценивая остальное его тело.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила она.

Подумав об этом, Дэгс кивнул.

— Я всё ещё уставший, но грудь больше не болит. Есть какое-то ощущение стянутости.

— Возможно, это из-за швов, — сказала она. — Тебе, наверное, нужно их вынуть. Нам не стоит просить об этом доктора. Может быть, я сама смогу это сделать.

Дэгс нахмурился, собираясь возразить, но она уже принялась действовать.

Феникс снова склонилась над ним, положив руки по обе стороны от его головы, вероятно, чтобы не давить своим весом ему на грудь.

Прежде чем он успел осознать, насколько близко она находилась, она опустила свои губы.

Она поцеловала его, всё ещё опираясь на руки. Сделав короткую паузу, она снова поцеловала его, легко проведя языком по его губам, затем по языку, когда его губы приоткрылись.

Дэгс не думал.

Его пальцы зарылись в её волосы.

Он притянул её рот к своему в третий раз, и его руки действовали почти грубо.

Когда он на сей раз поцеловал её, она издала удивлённый звук.

Они делали это, как показалось, очень долго, останавливаясь только для того, чтобы перевести дух.

Дэгс всё ещё пытался сдержаться.

Он пытался дышать вопреки боли в груди, больше не уверенный, что эта боль возникала из-за огнестрельного ранения и имела ли она вообще какое-либо отношение к его телу.

Феникс оторвалась от его рта ровно настолько, чтобы сесть и перенести свой вес. Дэгс издал низкий звук, когда она прижалась к его члену, затем обхватил её бёдра, перекатываясь вместе с ней на спину. Она удивлённо ахнула, глядя на него снизу вверх.

Увидев выражение её глаз, он прильнул к ней всем своим весом, и она издала гортанный стон, который он прочувствовал до самых ног.

Дэгс прижал её к себе, закрыв глаза и всё ещё пытаясь сдержаться.

Когда он открыл их спустя несколько мгновений, Феникс обвила его ногами, а её пальцы вцепились в его татуированные руки.

Он чувствовал, что днями и неделями отрицал это, обходил стороной, выталкивал из головы. Временами он смотрел на свой телефон, и у него болело в груди просто от того, что он видел там её номер, спорил с самим собой из-за миллиона дерьмовых причин, почему можно было взять трубку, почему можно было перезвонить ей, позволить себе это.

Он говорил себе, что он мудак, раз хоть помышляет об этом.

Он говорил себе, что она изменяет Карверу.

Он говорил себе, что она и с ним поступит так же.

Он говорил себе, что она притворяется, что новизна Дэгса Джордейна, странного частного сыщика и, возможно, ангела быстро пройдёт, как только она поймёт, что он не может даже притворяться нормальным.

Он говорил себе, что Феникс, вероятно, постоянно изменяла Карверу, что на прошлой неделе это был парень из бассейна, за неделю до этого — её инструктор по боевым искусствам, а до этого — режиссёр, продюсер, может быть, уличный художник.

Он сказал себе, что это рекламная уловка, что она делала это, чтобы попасться, создать немного драмы и шума для своего нового фильма с Карвером.

Он читал эти дурацкие грёбаные сайты и статьи, посвящённые им двоим, просто чтобы увидеть её фотографии с Карвером, напомнить себе, каким он был мудаком.

Он так долго перебирал в уме обе стороны этого спора, что едва мог вспомнить, зачем он вообще этому противился.

Он не заметил, когда контроль начал ускользать от него.