Площадь и башня. Сети и власть от масонов до Facebook

Нельзя сказать, что это явление наблюдается исключительно в США. К тому времени, когда началась война в Ираке, значительное количество жителей Германии уже пришли к мнению, что ответственность за теракты 11 сентября лежит на “чрезвычайно крепко связанных, но в то же время не имеющих единого центра, децентрализованных и преследующих определенные интересы организациях, которые не обязательно возникли в результате целенаправленных действий отдельных лиц или групп лиц…”[40]. В Британии и Австрии значительная доля избирателей тоже склонна верить в теории заговоров, причем даже в те, что изобрели сами исследователи, проводившие опросы[41]. Российских авторов особенно привлекают теории, описывающие заговоры, которыми руководят американцы

[42], но больше всего теории заговора распространены в мусульманском мире, где число убежденных “конспирационистов” резко возросло после терактов 11 сентября[43]. Порой приверженность подобным взглядам влечет трагические последствия. Теоретик конспирологии американец Милтон Уильям Купер был застрелен, когда оказал сопротивление полиции, пытавшейся арестовать его за уклонение от уплаты налогов и за правонарушения с применением огнестрельного оружия. Свое сопротивление властям он обосновал тем, что федеральное правительство контролируют иллюминаты[44]

. Судя по мировой статистике терроризма и его мотиваций, мусульмане, которые верят в существование американо-сионистского заговора против их религии, намного больше склонны прибегать к насилию, чем американцы “правдоискатели”[45]. История иллюминатов высвечивает главную проблему, с которой сталкиваются пишущие о сетевых общественных организациях – особенно о тех, которые стараются оставаться в тени. Из-за того что эта тема привлекает сумасбродов, профессиональным историкам трудно принимать ее всерьез. А тех, кто все-таки это делает, поджидает другая трудность: подобные организации редко располагают доступными архивами. Баварские архивисты сохранили записи, касающиеся кампании против иллюминатов, в том числе подлинные документы, захваченные у членов братства, но лишь совсем недавно исследователи методично и кропотливо изучили и подготовили к печати корреспонденцию и устав иллюминатов, которые оказались рассеяны по самым разным местам, включая архивы масонских лож[46]. Такого рода сложности с доступом к источникам объясняют слова одного видного оксфордского историка, который заявил, что может писать лишь “о том, что другие думали и говорили о тайных обществах, но не о самих тайных обществах”

[47]. Однако случай иллюминатов как нельзя лучше доказывает историческую значимость сетевых организаций. Сам орден иллюминатов не был таким уж важным движением. Конечно, не иллюминаты спровоцировали Французскую революцию – им даже не удалось учинить сколько-нибудь заметных беспорядков в Баварии. Но они обрели значимость благодаря тому, что слава о них молниеносно разнеслась по свету в ту пору, когда политические потрясения, ускоренные Просвещением – достижением чрезвычайно влиятельной сети интеллектуалов, – приблизились к своей революционной кульминации по обе стороны Атлантики.

Илл. 1. Заговор с целью обрести мировое господство.

В этой книге я пытаюсь нащупать некий срединный путь между основным историографическим потоком, в котором чаще всего недооценивается роль общественных сетей, и наезженной колеей конспирологов, которые столь же привычно преувеличивают их значение. Я предлагаю новый подход к истории, при котором важнейшие перемены – начавшиеся в эпоху Великих географических открытий и Реформации, если не раньше, – можно истолковать как взрывоопасные вызовы, которые общественные сети бросали традиционным иерархиям. Вторая моя задача – оспорить безапелляционные утверждения некоторых экспертов, что разрушение иерархического порядка силами сетей непременно происходит во благо. Одновременно я анализирую опыт XIX и ХХ веков, чтобы определить, какими способами можно сдерживать революционную энергию, которая передается посредством сетей.

Глава 2

Наш сетевой век