Плутоний для Фиделя. Турецкий гром, карибское эхо

Неудивительно, что американцы пытались в мемуарах про Карибский кризис возвысить своего вульгарного агента. Пеньковский получал деньги, обряжался в американские мундиры перед фотокамерами в США, это был человек, лишенный морали и руководимый низменными интересами. Но американцам его надо было как-то облагородить, они хотели показать, что, мол, даже некоторые советские военные готовы бороться за идеологию либерализма. Американцы даже выпустили книгу якобы его воспоминаний с пафосным вступлением о «русском шпионе, который спас мир». А на самом деле никаким спасителем он не был. Серьезных фактов, которые мог бы положить на стол ЦРУ этот «миротворец», у него не было. Наши ракеты на Кубе были обнаружены благодаря американской фотосъемке U-2 от 14 октября, и Пеньковский здесь вообще ни при чем.

— Вы утверждаете, что Союз в ходе Карибского кризиса повел себя некорректно по отношению к Кубе…

— Да. Наши ракеты вывезены были некорректно. Без консультации с Фиделем, внезапно Хрущев дал распоряжение на вывоз советских ракет. И всего лишь — в обмен на устные обязательства США не нападать на Кубу. Подчеркиваю, это решение, озвученное в обмене письмами между Хрущевым и американским президентом, не носило даже характера юридического договора! И наши аналитики восприняли это со скепсисом, ведь обмен письмами — это еще не официальный документ, оформленный по всем правилам международного права!

Фидель крайне расстроился, узнав, как мы «продешевили» свою позицию. Он был убежден, что мы могли добиться гораздо большего от американцев.

У Хрущева слишком быстро в этой экстремальной ситуации закончилась выдержка и сдали нервы. Сам Фидель предлагал в обмен на вывоз ракет пять пунктов условий. Из них особенно важны такие, как отмена экономической блокады, прекращение всех диверсионно-террористических действий против Кубы, ликвидация американской военной базы на Кубе — Гуантанамо.

Однако Никита Хрущев, с Фиделем не советовался. Он в спешке забрасывал на Кубу наши ракеты и в спешке их вывозил. И у кубинцев этот эпизод стал болевой точкой на всю последующую историю кубинско-советских взаимоотношений.

На примере Карибского кризиса кубинцы поняли, что такое «советские руководители» по своей вероломной сути.

Вначале они могут принять поспешное и неконтролируемое решение, а потом вдруг — от него же и отказаться. Причем все эти решения принимались без консультации с кубинцами, будто кубинец — нечто второсортное по отношению к советскому человеку.

Я хорошо помню, как на Кубе проходили массовые демонстрации людей, которые просили оставить ракеты. Почему, в самом деле, мы должны были их убирать, если Америка позволяет себе ракеты в Турции и в Европе? Я хорошо помню испанский лозунг: «Никита, Никита, нокеседа се кито», — то есть «Никита, оставь нам то, что ты дал». Но советские руководители на эти массовые демонстрации не обращали никакого внимания.

Никита Хрущев, конечно, как-то пытался смягчить свое неуклюжее поведение в ракетном кризисе. Выразилось это в том, что мы оставили Кубе все данные по разведке в отношении ЦРУ и наши разведывательные технологии, а также оставили технику в качестве безвозмездной помощи Кубе. Мы оставили там бригаду наших войск — из Киевского военного округа, примерно три тысячи человек, это было символическое присутствие СССР на Кубе. Но я помню, как затем мы сделали вторую пакость. Не уведомляя кубинцев о нашем решении вывезти эту бригаду с острова, мы начали тайком готовить ее к переброске в СССР. И начала свертываться та воинская часть, что была залогом нашего военного союза. Происходило это тоже в спешке, и советские военные вели себя как дикари, после своего ухода многие солдатские бараки, как мне рассказывали кубинцы, оказались разломаны, разворочены, и это сделали сами же советские военные. Кубинцы рассказывали, мол, мы-то, говорят, дали все нормальное, все отстроили и привели в полный порядок, а тут. когда советская бригада ушла, то все было разрушено. Все умывальники, все туалеты были разбиты, все ручки на комнатах были оторваны, все разломано, отломано, кровати провалены, лампы разбиты — все было разрушено.

— Советские войска были гарантией ненападения Штатов на Кубу?

— Да. Я помню, как Генри Киссинджер говорил даже, взяв доверительно Андрея Громыко за галстучек: «Мы, Штаты, не можем начать военные действия против Кубы, потому что там стоит бригада советских войск. Если мы прольем кровь советских воинов, то это будет причиной для новой мировой войны. Поэтому нашего вторжения на остров не будет». А тут вдруг раз — и советская бригада, эта гарантия ненападения Штатов на Кубу, ни с того, ни с сего — была вывезена! Чем руководствовались, принимая решение? Очевидно, что это был не вопрос финансирования советской бригады, а что-то другое, из области политики. И очень много раз кубинцы убеждались в ненадежности своих советских союзников.

— Насколько, на ваш взгляд, угроза третьей мировой войны во время Карибского кризиса была реальной?