Плутовка Ниниана

В отличие от других фрейлин, Ниниана была благодарна ему за это. Чем меньше внимания обращал на нее король, тем увереннее она себя чувствовала. Однако она в свою очередь с любопытством оглядела его из-под прикрытых век. Людовик Французский не показался ей таким неприятным, каким считали его враги. Хотя лицо с крупным выступающим носом и острым подбородком, не совсем прикрытым клиновидной бородкой, не отличалось ни красотой, ни мужественностью, на нее произвела впечатление величавость монарха. Но заметила она и следы глубокой меланхолии. Нездоровый цвет лица не смогли изменить даже многочисленные выезды на охоту, от которой он испытывал удовольствие. По нему было видно, что он болен и страдает от этого.

— Благодарю, Ваше Величество, — произнесла Ниниана хрипло в тот момент, когда он снова повернулся к нежной Мари де Отфор. Та напомнила ей Диану. Наверное, ее сестре король уделил бы больше внимания.

По знаку королевы Ниниана села на скамейку среди придворных дам. Музыканты уже настраивали инструменты для первого танца. Анну Австрийскую, казалось, вовсе не трогало, что на этот танец король пригласил свою фаворитку. Она болтала с герцогиней де Шеврёз. Ниниане представилась возможность повнимательнее осмотреться вокруг.

Кардинал Ришелье или отклонил приглашение, или должен прибыть позднее. Единственная красная одежда, которую она отыскала, была на той самой девушке, которая говорила с ней в начале бала. Кажется, Мери Энн д’Этанже.

Та, вероятно, почувствовала направленный на нее взгляд и, подойдя, села рядом с Нинианой.

— Я правильно расслышала ваше имя? Мадемуазель де Камара? — поинтересовалась она, чуть задержав дыхание.

Ниниана кивнула.

— Ниниана де Камара. Вас удивляет, что Камара появилась при дворе? Честно говоря, я сама удивлена. До сих пор не понимаю, каким образом так сильно изменилась моя судьба.

Мери Энн д’Этанже нервно прикусила нижнюю губу. Маленькими руками она мяла носовой платок, обшитый тонким кружевом. Затем, подняв глаза, взглянула на Ниниану и заговорила еле слышным шепотом:

— Дело в том… вы… простите! Королева говорила с вами о Люсьене? Она знает… О, простите! Я не должна спрашивать, но я не в себе. Несколько дней у меня нет никаких известий…

У Нинианы сорвались с губ первые пришедшие ей на ум слова:

— Несколько дней? Как вам повезло! Мы несколько месяцев ничего не знаем о нем. Объясните мне, в чем причина вашей большей осведомленности по сравнению с его сестрами.

Мери Энн д’Этанже сильно покраснела. Внезапная мысль мелькнула в голове Нинианы. Возможно, что эта девушка и Люсьен…

— Я… простите… я понимаю, что это неучтиво, но никто по должен об этом знать. Мой отец, один из советников короля, презирает людей, выступивших против законного монарха. А королева готова помогать нам лишь в том случае, если Люсьен докажет ей свою преданность. Я же… Я так боюсь…

Она пробормотала свое объяснение заикаясь и в волнении оторвала от платка кусочек кружев. Ниниана с трудом взяла себя в руки.

— Рассказывайте! — потребовала она тем повелительным тоном, который и на Диану действовал безотказно.

— Я… я очень привязана к вашему брату, мадемуазель де Камара, и… наши чувства взаимны. Мы познакомились, когда он упал перед королевой на колени. Это было в Тулузе, во время процесса против герцога. Он просил о снисхождении к своей семье, но было уже слишком поздно!

Воспоминание о страшных днях прошлогоднего ноябри, закончившихся казнью Монморанси и разрушением родительского дома, вызвало в душе Нинианы сильную боль, но она молча, движением руки, заставила собеседницу продолжить рассказ. Ее слишком интересовала причина, по которой Люсьен после провала своей миссии не позаботился о сестрах.

— Я присутствовала при получении им известия о разрушении замка и гибели его семьи. Он… он тогда не знал, что погиб только отец. Он был в отчаянии и говорил лишь о мести!

Ниниана, отличавшаяся таким же бурным темпераментом, как и ее брат, легко представила себе тогдашнее состояние Люсьена. Следовательно, он, независимо от Паулины, решил попросить королеву о помощи. Ведь он был на четыре года старше Нинианы и больше, чем сестры, знал о дружбе матери с королевой. Но что побудило ого в дни траура отправиться в дом Гастона Орлеанского и качестве слуги?

Мери Энн в следующих словах ответила на ее вопрос:

— Королева обладает необыкновенным умением окружить себя нужными людьми. Все мы догадывались, что она вместе с королевой-матерью одобряла мятеж. Но не было известно о существовании письма, в котором она обещала Гастону поддержку и выражала готовность выйти за него замуж после смерти Людовика.

Ниниана, поняв, что разговор не должен достигнуть посторонних ушей, прошептала:

— Король много болеет. Зачем же нужен мятеж, если его кончина столь близка?

— Я… я не знаю… Однако Люсьен полагает, что кончина короля является делом решенным. Насильственная кончина.

— Боже милостивый! Убийство? Вы действительно так полагаете? А… что связывает Люсьена с этими антигосударственными делами? Разве прошедшие события не научили его держаться подальше от интриг?