Плутовской роман: Жизнь Ласарильо с Тор-меса, его невзгоды и злоключения. История жизни пройдохи по имени дон Паблос. Хромой Бес. Севильская Куница, или Удочка для кошельков. Злополучный скиталец, или Жизнь Джека Уилтона .

— Полагаю, что вы, дон Хуан, немало удивлены, почему это вас приглашает письменно особа вам незнакомая в дом, хозяин которого также вам неизвестен. Дабы вывести вас из недоумения, скажу вам, кто я. Родина моя — императорский град Толедо; в семье моих родителей я родилась второй, у меня есть старший брат, наследник всего их достояния; фамилия наша Сильва; думаю, этим достаточно сказано о моей знатности, но могу прибавить, что отец мой был рыцарем ордена Сантьяго, а брат состоит в ордене Алькантара и служит его величеству во Фландрии, имея чин капитана кавалерии. Оставил он меня в Толедо на попечении престарелой тетушки, которая вскорости умерла; после ее кончины я удалилась на свою виллу, вблизи Толедо, и Нчила там, занимаясь хозяйственными делами, — в моем имении есть и стада, и пахотные земли; так проводила я время в мирных занятиях, наслаждаясь сельским покоем и не ведая любви, пока однажды утром один из моих пастухов не привел ко мне в дом двух мужчин, ограбленных ворами, совершенно раздетых; сжалившись над ними, особенно над тем, кто с виду был господином, я достала из оставленных мне братом двух сундуков с одеждой два костюма для них, и они оделись; оба благодарили меня за милосердие, хотя потом господин обошелся со мною без всякого милосердия, — его лесть, учтивое обхождение и нежные взгляды сумели в несколько дней, что он провел у меня в гостях, пленить меня так, что я перестала владеть собою; настойчивые его домогательства заставили меня поверить, что он меня любит, и я также открыла ему свою любовь. В конце концов, написав брачное обязательство, он добился от меня исполнения своих желаний, а затем, сказав, что едет хлопотать по тяжбе, сулящей ему немалые деньги и требующей его присутствия при вынесении приговора, он попросил у меня дозволения ехать в Мадрид, обещая вскоре вернуться; столько любви и нежности было в его поведении, что он сумел бы обмануть и женщину, менее любящую; я разрешила ему пробыть в столице, сколько ему понадобится, и с тем он, к великой моей печали, расстался со мною. Случайно найдя забытые им под подушкой портрет и письмо, я узнала, что он собирается в Мадриде жениться и что невеста его, чудо красоты, — это нынешняя моя госпожа и ваша дочь донья Брианда де ла Серда. Честь — драгоценнейшее наше достояние; посему я, обнаружив коварство дона Педро, решила приехать сюда и прибегнуть к помощи достойных особ, друзей моего покойного отца, дабы они, вступившись за меня, помешали этому браку; я полагала, что первая моя обязанность — уведомить вас о моем бесчестье и о нраве дона Педро, дабы вы, узнав о том и о другом, не дали ему вступить в брак, условия коего, как я узнала, уже подписаны. С этим вот письмом и имеющимися у меня свидетелями я намерена добиваться справедливости; взгляните на него — и вы убедитесь, довольно ли у меня прав принудить дона Педро исполнить его обещание.

С изумлением выслушал дон Хуан де ла Серда речи допьи Виктории и по ее рассказу понял, что дон Педро — человек распутный, падкий до наслаждений; имея уже сведения о том, что якобы произошло с ним в Севилье, дон Хуан положил прекратить приготовления к браку дочери. Развернув же листок, протянутый ему Викторией, он прочитал следующие строки:

«Я, дон Педро де Рибера, житель города Севильи, сим обязательством и своей подписью подтверждаю, что готов стать супругом доньи Виктории де Сильва, жительницы Толедо, и не откажусь исполнить свое обещание, когда бы и где бы от меня ни потребовали, предъявив сию грамоту. Свидетели Альберто и Марсела, домашние слуги.

Дон Педро де Рибера».

Прочитав письмо и все обдумав, дои Хуан молвил так:

— Весьма сожалею, сеньора, что дон Педро, человек столь благородного происхождения, поступил с вами так коварно, — ведь когда писал он эту записку, он направлялся на свадьбу с дочерью моей Бриандой; я, с моей стороны, могу сделать одно: после этого предупреждения он не переступит порог моего дома, и о браке больше не может быть и речи — зачем мне настаивать на этом союзе, когда ваше противодействие, и столь справедливое, способно все расстроить. Продолжайте же добиваться своего и не отступайте — ведь дело идет не о пустяке, но о чести вашей; я же, дабы помочь вам, предлагаю свои услуги; у меня здесь есть влиятельные друзья, и, ежели сам не смогу действовать, я могу прибегнуть к их поддержке.