По дороге к высокой башне (СИ)

Неожиданно вся долина взорвалась злобными криками, засвистели камышовые свистульки, загудели рога, ударили барабаны и прямо на нас из тумана вынырнули степняки. Пехотинцы тащили заготовленные заранее штурмовые лестницы, всадники готовились стрелять и натягивали короткие луки.

- К бою, - закричали командиры, размахивая красными флажками, - к бойницам, к бойницам!

Я высунулся между зубцами и прицелился в одного из кочевников. Лица противника я не видел, мешала надвинутая на глаза меховая шапка.

- Не ждите команды, - приказал кто-то из старших, - стреляйте по готовности.

Я выстрелил. Расстояние было небольшое и я попал с первого раза, правда ни туда куда целился. Арбалетный болт угодил кочевнику в ногу. Я не слышал его крика, но видел, как он повалился на землю, выпустив из рук приставную лестницу.

За вчерашний день я научился заряжать и разряжать арбалет. После тренировки болели пальцы. Хорошо, что нам выдали специальные рукавички, а то бы я точно поранился. Чтобы зарядить настоящий боевой арбалет нужно специальное приспособление, особый ворот, который натягивает тетиву. Наше оружие было попроще и все-таки обращение с ним требовало определенной сноровки.

- Арбалетчики стреляй! Камни кидай! - кричали командиры.

Степняки были уже под стеной и несколько ополченцев схватили приготовленные заранее тесанные глыбы, с трудом подтащили к проему и сбросили на головы атакующих. Все вокруг кричали - ополченцы от страха, кочевники от злости. Оглушенный и испуганный я заряжал арбалет и стрелял в бегущие темные фигуры. В очередной раз заняв позицию между зубцами я сунулся вперед, чтобы выпустить приготовленный болт, когда тяжелая стрела ударила меня в середину груди. Нагрудник выдержал, наконечник застрял в железе и только оцарапал кожу, но удар был так силен, что я повалился навзничь.

- Ты что это? - Холин склонился надо мной.

- Ничего, - прохрипел я и попытался подняться, хватаясь пальцами за воздух.

Мальчишка помог мне встать и выдернул застрявшую стрелу.

- Легко отделался, - он хлопнул меня по плечу и вернулся на свое место.

А степняки уже установили лестницы и теперь лезли на стену, размахивая кривыми саблями. Падая я выпустил из рук арбалет. Времени на то, чтобы искать его у меня не было, еще минута и нападавшие окажутся на стене, поэтому я выхватил саблю и ткнул ею первого степняка, который показался в проеме. На моем противнике не оказалось никаких доспехов, только толстый халат. Я ударил его в живот и когда обмякшее тело стало уходить назад выдернул клинок.

Это было уже второе убийство, которое мне пришлось совершить. Почти все мои стрелы были потрачены впустую, а те, в кого мне удалось попасть были только ранены и кажется не собирались умирать. Божьей кары я не боялся, потому что не было греха в том, чтобы защищать от врагов свою родину и все-таки сердце мое бешено застучало и чуть не выпрыгнуло из груди. На мгновение мне показалось, что боги вынули из меня душу и подбросили высоко вверх, чтобы она смогла взглянуть на поле боя с высоты птичьего полета и ужаснуться увиденному. Если бы горожане знали сколько воинов пришло из степи, они бы сразу открыли ворота и отдали захватчикам все деньги и драгоценности, которые имели. Невозможно было остановить многотысячную орду. Те же, кто сейчас лез на стены были только маленькой частью вражеской армии, передовым отрядом, брошенным ханами на штурм Пауса.