По дороге могущества. Книга третья: Падение. Том І

Мой мир сузился до пределов объятой синим пламенем наковальни. Вокруг бушевал огненный шторм, звучала семаргалийская речь, оглушительно звенел молот, отдаваясь в голове громоподобным эхом, и слепящая боль застилала сознание.

Сколько времени всё это длилось? Часы? Дни? Недели? Месяцы?

Не важно. Это не имеет абсолютно никакого значение. Ведь смысл только в одном — в созидании. Лишь это является истинной целью, к которой мы все стремимся — созидание чего-то по настоящему стоящего. Великолепного. Идеального.

Величественного.

То, что будет жить после нас, оставшись в сердцах последующих поколений…

В какой-то момент я вдруг осознал, что пламенная буря закончилась. Духи больше не несут мне кусочки дриарилла, и молот бьёт по пустой наковальне.

Наношу по инерции ещё несколько ударов и с огромным трудом заставляю себя остановиться. Шатаясь отступаю на шаг назад и едва разжимаю сведённые судорогой пальцы. Рукоять выскальзывает из окровавленной ладони и «Янтарный Король» с глухим стуком падает к моим ногам. Из последних сил оборачиваюсь и вижу неподвижно лежащих на полу Шейди и Кривглазиана. Мой взгляд скользит дальше и натыкается на замершую каменную глыбу, в которой угадываются черты мастера Дроко.

Тяжесть. Странная тяжесть оттягивает левую руку, клонит к земле.

С невероятным усилием поднимаю её к лицу и, ничего не понимая, смотрю на гладкую чёрную сталь, которой покрыта вся рука, от кончиков пальцев и до самого локтя.

И тут мой взгляд притягивает пульсирующая на груди синяя руна. Даже не успеваю ни о чем подумать, как всё тело вдруг охватывает испепеляющий жар, словно меня окунули в самое жерло вулкана.

Великий дух огня с оглушительным воем покидает моё тело, и, сделав круг по залу, разбрызгивая языки пламени влетает в каменный монолит, служащий вместилищем его сущности, и мгновенно погружается в сон.

Я же, изможденный и лишенный последних сил, наконец теряю сознание и проваливаюсь в спасительную темноту.

* * *

Первое, что я сделал, придя в себя, это очень горько пожалел об этом: голова раскалывалась, всё тело горело, глаза кололо, точно иглами, а во рту словно образовалась засушливая пустыня. Зрение восстанавливалось неохотно, мозг работал откровенно плохо, но со временем мне всё же удалось понять, что я лежу на чём-то мягком и смотрю в каменный потолок. Звон в ушах тоже начал постепенно стихать, и первыми осознанными звуками для меня стали глотки. Громкие, отчётливые глотки.

С усилием повернув голову, я увидел жадно пьющих из кувшинов Шейди и Кривглазиана, сидящих на противоположных друг другу деревянных койках, застеленных соломенными матрацами. Архимаг, утолив жажду, хмуро уставился глубоко запавшими глазами на сжимающие кувшин дрожащие руки и мрачно проворчал хриплым голосом:

— Ненавижу работать с великими духами огня.

Девушка его поддержала, оторвавшись от воды:

— Ага. Горячие парни. После них всё тело болит и каждая мышца ноет.

Кривглазиан покосился на неё.

— Ассоциация так себе, если честно.

Она вяло усмехнулась.

— Зато всё правильно отражает. — Шейди перевела взгляд на меня. — О, смотрите-ка кто к нам вернулся. С пробуждением, Руналорд. Садись, кувшин с бодрилкой у тебя под кроватью, у изножья.

Собравшись с силами, я со стоном перевернулся на бок, затем осторожно спустил ноги на пол и медленно сел, с хрустом выпрямив спину. Виски стянуло болью, в глазах потемнело. Скривившись, я нашарил под койкой горлышко сосуда, поднёс ко рту и надолго припал к живительному холодному напитку, с каждым глотком которого восстанавливались физические и моральные силы. Опустошив его до дна, я, тяжело дыша, положил опустевшую тару на матрац и исподлобья посмотрел на гомункуляторшу.

— Руналорд? Это ещё что за фигня?

Шейди снисходительно улыбнулась.

— Саргош, у тебя голова ещё плохо варит. Не уловил связи что ли? «Руна» и «лорд», получаем «Руналорд». Он же Лорд Рун или Рунный Лорд, тут как больше нравится.

Я нахмурился.

— Что ты несёшь?

Она закатила глаза.

— На руку свою посмотри, тупик.

Я опустил взгляд и несколько секунд ничего не понимая пялился на абсолютно чёрную левую руку. Когда ступор проходит, осторожно шевелю пальцами, а потом медленно поднимаю отчего-то тяжелую ладонь к лицу.

Что это? Металл? Но… разве это возможно? К-как?..

В голове вдруг словно что-то щёлкнуло и тут я всё вспомнил.

События бесконечных часов ковки ворвались в сознание и всё левое плечо пронзила резкая боль. Зарычав, я схватился за него и крепко зажмурился, пережидая нахлынувший приступ. Будто издалека до меня донесся голос Шейди.

— Пока не завершен процесс адаптации возможны некоторые… неудобства и проблемы с координацией. К весу ты тоже постепенно привыкнешь и перестанешь его замечать. А вот главные свойства надобно бы протестировать.

Раздался скрип, а затем звук приближающихся шагов. Я открыл глаза и посмотрел на присевшую рядом девушку. Протянув руки, она осторожно взяла в ладони мой стальной кулак и я удивлённо вскинул брови.

Я… чувствовал.

Расслабив ладонь, позволил Шейди провести по черному металлу пальцами.