По дороге в синий лес

Они курили на лестнице и разговаривали, пока Власов, лежа в спальне, приходил в себя после успокоительного укола доктора «Скорой помощи» – смерть любимой жены и допрос довели его до гипертонического криза, он был едва жив.

Послали за Надей к подруге, проживающей неподалеку (Власов сообщил адрес), но в квартире никого не оказалось. И телефон Надежды был отключен.

– Это не мотив, – твердил Никита, втягивая дым, из-за чего его щеки становились впалыми, словно сделанными из тонкого подвижного силикона. – Никогда не поверю, что взрослая женщина притащилась в квартиру бывшей жены зятя, стояла под дверью и ждала, когда услышит его голос. Да бред! Вероятнее всего, она пришла с ним просто поговорить, застать врасплох на месте преступления вместе с Ольгой, разобраться с обоими.

– Вот здесь я с тобой соглашусь, – сказал Валерий. – И когда она уже пришла и хотела, быть может, позвонить в дверь, то вот тогда и услышала голоса за дверью. Мужской и женский.

– Вот! – Никита поднял указательный палец. – В том-то и дело, что мужской и женский. То есть голоса должны были принадлежать Николаю и Ольге. Наверное, она выстрелила в тот момент, когда услышала женский голос за дверью, решив, что он принадлежит Ольге! То есть как бы целилась в нее! Разве могла она предположить, что там находится другая девушка? Она решила, что, убив Ольгу, избавит дочку от соперницы. И что Николаю ничего другого не останется, как вернуться в семью к Наде. И вот тогда, когда она убила Николая, когда ей сообщили, что она вместо Ольги убила зятя, она и придумала для себя, грубо говоря, отмазку, мотив, что убила Врадия, чтобы прекратил страдания дочери.

– Грубо. Я вообще не могу себе представить, чтобы она, взрослая солидная женщина, пряталась на этаже, потом сбрасывала шубу в квартире Капустиных… Чтобы, рискуя всем, забиралась в машину «Скорой помощи» под видом родственницы роженицы. А если бы Маша была в сознании и сказала, что она не знает эту женщину, тем более что она была в ее одежде! В ее коричневой дубленке!

– Дубленка… Они как бы типовые, пройдись по улице, с десяток таких увидишь… – пытался парировать Ребров. – Хотя вот уж Власова точно могла позволить себе такую дорогую шубу. Это верно.

– А тот факт, что она приятельница Лидии Платоновой, что она бывала в их доме и могла запросто украсть пистолет, разве ни о чем тебе не говорит?

– Это да… – тоже не мог не признать Валерий.

– Ребров, мы нашли убийцу. Дело можно закрывать. Какие еще вопросы?! Я так уже устал от этого дела, от какой-то бесперспективности, от того, что мы пляшем под дудку Бронникова, что теперь, когда нам вроде бы стало все известно, к чему ты ведешь все эти разговоры? Все же понятно!

И кто бы мог подумать, что именно в ту минуту, когда он произносил эти слова, помощник Реброва Гена Силантьев, парень дотошный и очень правильный, производя обыск в квартире, в спальне Лилии Власовой, под подушкой нашел конверт с письмом, адресованным «Руководителю главного следственного управления Следственного комитета РФ по Москве…», в котором в сжатом виде, четко и грамотно, сообщалось о том, что пятнадцатого декабря 2021 года ее муж, Власов Владимир Петрович, застрелил зятя, Врадия Николая Алексеевича. И причиной убийства она называет личную неприязнь к покойному.

Вот это была бомба… Все моментально перевернулось с ног на голову. Власов, и без того находящийся в тяжелом психическом состоянии, был не готов отвечать на вопросы. Единственное, на что его хватило, это заявить слабым голосом о том, что он и слова не скажет без адвоката. Странно, что он не сделал этого раньше, подумал Ребров.

Вот теперь все точно запуталось. Получалось, что ночью в квартире Власовых произошел принципиально другой разговор супругов. Примерно такой (по версии Реброва).