По эту сторону. Прибыток в доме с секретом

А ведь она предупреждала, что туда соваться не надо, но это же карбыш – животина упёртая на всю свою авоськовую голову!

Обед прошёл расчудесно! Зубатка, спасённая Враном, была выше всяких похвал, Терентий утратил всякое соображение о приличиях и чувство меры, за что был заточён в дружеских объятиях Врана, откуда выдирался и гнусно вопил.

Гудини, так уж и быть, великодушно простил огнёвке подпалённые усы и трудолюбиво уволок к себе щедрое возмещение. Лёлик ел с аппетитом, Регина таяла от этого зрелища, но… но что-то не давало ей покоя.

«Эх… возраст, возраст! Что-то я упустила! Ведь помнила какую-то деталь… важную такую. Только не про Лиуссу, а про её бабку. Такая вредная лисица! Ухх, как мы с ней ссорились в молодости!»

Именно это воспоминание и спугнуло нужную деталь. Спугнуло и не дало распутать затейливые лисьи петли мышления.

А Лиусса, пришедшая в себя в машине, долго ярилась, кидалась на обивку, напугав прохожих, шипела и сверкала глазами.

«Ах ты… дранохвостый тушканчик! Ах ты… морочник-заика, ну, я тебе устрою! Забыла я про твой дар! Да, забыла! Да только и ты про мой запамятовал! Пусть он и не особо ценный да редкий, от бабки доставшийся, но уж весёлую ночку я тебе устрою. Заикаться стал меньше? Ничего-ничего! Я тебя касалась, в глаза смотрела, так что эту ночку ты навсегда запомнишь, так, что вообще говорить не сможешь, только икать от страха будешь! Жаль, дальше это не действует, только одну ночь после контакта, но ничего, я же и ещё могу обнять, мне не сложно!»

Почему-то Лиусса не учла, что Лёлик поступил с ней очень и очень мягко, а вот после кошмаров, которые она умела нагонять при желании, коротком физическом контакте и взгляде в глаза, он может быть уже и не так благороден.

Глава 14. Тиха предвесенняя ночь

Чудесный вечер медленно, но верно перетекал в прекрасную ночь, когда звёзды почему-то кажутся большими и близкими, а ветер несёт с собой удивительно свежий запах леса, талой воды, просыпающихся мхов, грядущих дождей…

– Весной запахло! – ёмко сформулировал весь этот сложный букет запахов Терентий, внезапно появившийся перед Таниным лицом.

– Стоило ей только подойти к окну, как ты уже тут! – Вран деловито вытянул кота с подоконника и переместил на кресло. – И, конечно, сразу же хвостом ей в лицо!

– Мой хвост значительно лучше твоего – длиннее, пушистее и красивее! – моментально оскорбился кот. – И мягче!

– Конечно, конечно! Надо Гудини намекнуть… Вот где у нас кладезь мягкости, пушистости и количества лишней шерсти! – язвительно парировал Вран.

– Тьфу ты, птенчик! Да что б ты понимал в интригах! – деланно оскорбился Терентий, пригребая к себе сонную Мышку и умещая щенка как свою подушку.

– Изверг! Придавишь дитятко! – возникла на спинке кресла норушь, и кот оскорблённо поднял подусники.

– Да что ж такое-то, а? Никто не ценит, никто не уважает! Никто не…

– Терёнь, ну что ты, мой хороший! – Тане очень хотелось спать, а оскорблённый Терентий ходил бы и бубнил что-то заунывное, периодически оскорблённо срываясь в тоскливый вой.

Гораздо дешевле было вовремя утешить, чем просыпаться от того, что над тобой кто-то голосит: «Бееедный йаяя, несчааастный! Никтооо мняяя не люююбииит!»

Так что профилактические комплименты были применены вовремя, и Терентий довольно разлёгся в кресле, каким-то парадоксальным образом заняв его полностью – от подлокотника до подлокотника, да ещё и слегка свесившись вниз.

Таня пошире открыла форточку и устроилась под одеялом, предвкушая отдых, и…

Ей показалось, что она только-только глаза закрыла, как раздался какой-то шум, чем дальше, тем больше напоминающий многократно усиленную озвучку фильма о жизни в джунглях.

Бедная крохотная Мышка полезла к Тане под подушку, сама Таня ошеломлённо подхватилась с кровати, судорожно соображая, кто именно может ТАК орать и куда именно ей бежать – к эпицентру этого безобразия или, наоборот, – подальше.

Правда, через несколько секунд она уже достаточно проснулась, чтобы осознать, кто она и где именно находится, так что второй вариант отпал сразу.

«Гостиница! Там что-то случилось! Что? Опять Гудини? Но… но там вопят уже на два голоса».

По Таниным ощущениям, Рууха ни в каких обстоятельствах вопить не стала бы, разве что рычать, а тут…

Всё это Татьяна обдумывала уже по пути к кухонному проходу, который Шушана уже традиционно не закрывала.

Стоило только выскочить в гостиничный коридор, как какофония многократно усилилась, хотя казалось, куда уж больше-то!

В коридоре металось… метались существа, которые и производили весь этот шум, причём эти существа были явно разновидовые:

«Так, секунду, а почему это тут так много крыльев, а?» – сходу озадачилась Таня, которая, видимо, с перепугу, рявкнула:

– СТОЯТЬ! – так, что застыли даже те, кто в данный момент был в воздухе.

Вспыхнул свет, причём и электрический, и не совсем – у окна стояла Рууха, подняв повыше руку с комком огня. Выражение её лица было, что называется, эпическим…