По эту сторону стаи

   - Ещё надумаешь. Ступай вниз, - велит Макрайан.

   Дорин откладывает кучу спутанных ниток, из которых она пыталась соорудить хоть что-то. Время обеда.

   Однако он ведёт её в другое крыло. Оказывается, в Кастл Макрайан есть длинный коридор, увешанный зеркалами. Не сквозными, а портретными. Следующие полчаса Дорин созерцает череду макрайановских предков с надменными лицами и прищуренными глазами - ах ты, Боже мой, сколько гордости за беспорточного потомка.

   - От тебя требуется только одно слово, - опять он за своё.

   - И это слово - нет, - конечно, тут же говорит она.

   - Значит, нет?

   - Значит, нет. Вы, в отличие от ваших родственников, похожи на бродягу.

   - Ты тоже не тянешь на аристократку, - он окидывает взглядом потёртые джинсы, блузку и пальцы, покрасневшие от холодной воды. Если так пойдёт дальше, она рискует обзавестись жабьей кожей.

   - Что вы мне покажете ещё? - интересуется Дорин. - Закрома, полные золота?

   - Не будь дурой. Я показывал не тебе, а тебя, - равнодушно говорит Макрайан. - Скажи спасибо, что я не велел раздеться.

   Ах, вот как. Дорин теряется.

   - Тебе я покажу кое-что другое, - он крепко сжимает её руку и ведёт вниз.

   - Прошу, моя королева, - перед ней стул, всего только высокий стул, или скорее кресло из тёмного дерева, с ножками толщиной с телеграфный столб. Подвалы никуда не делись, и тут нет никакого винного погреба, это Дорин понимает с такой ясностью, будто её только что окунули головой в прорубь. И стул, наверное, не стул, а дыба, или что-то ещё... Когда-то она слышала слово "тормента", так называлась рок-группа, от которой тащился её брат, и это тоже означало орудие пытки или что-то вроде... Создатель, помоги, она не хочет, не хочет, не хочет... как здорово было бы умереть, вот прямо сейчас, не доставив этому ублюдку удовольствия насладиться её криком... Она не хочет, и не скажет, не скажет, не скажет. Никаких "да"...

   Макрайан оправдывает её ожидания и привязывает руки, сначала правую, потом левую. Дорин пытается со всей силы ударить его в коленку или в пах, но он увёртывается и, сопя, привязывает и ноги. Под ней неожиданно становится тепло, словно Дорин села на горячую печку... и сыро.

   - Так да или нет? - всё-таки спрашивает он, раздвинув ей бёдра и видя расплывающееся на штанах пятно.

   - Нет! - выкрикивает она изо всех сил, чувствуя, как из глаз брызгают слёзы. Это не боль, а унижение. Мокрые джинсы и дикий ужас от того, что будет с её телом совсем скоро.

   - Побереги голос, - советует Макрайан и удаляется.

   Она несколько раз дёргается на привязи, словно жук на нитке, но узлы затянуты на совесть. Верёвка впивается в кожу с такой силой, что руки начинают наливаться кровью.

   Макрайан возвращается откуда-то из тьмы жутких лабиринтов, но уже не один. Вместе с ним совсем молодой парень с волосами, поставленными торчком, в ярких брюках, майке с листом конопли и в косухе, испачканной извёсткой. Из носа течёт красная струйка; парень вытирает её рукой и стеклянными глазами смотрит на Макрайана, словно верный слуга, малость перебравший хмельного, но всё-таки преданно ждущий приказа повелителя.

   - Маленький филиал Утгарда, Дорин, - поясняет Макрайан. - Мой собственный. Сегодня, и только сегодня специально для тебя мы даём представление "Быть или не быть". Вот в чём вопрос, верно, моя королева?

   Она не в состоянии вымолвить ни слова. Вот в чём подвох. Он ничего не может сделать ей, зато может кому-то ещё. Но она не скажет, не скажет, не скажет...

   - Так да или нет? - спрашивает Макрайан.

   Дорин мотает головой. Ни звука больше!

   Парень в косухе, как подкошенный, валится на грязный пол и замирает.

   - Ты выбрала "не быть" - что ж, значит, не быть, - Макрайан рывком поднимает тело и сажает у её ног, складывая пока ещё податливые члены в нужную позу. Дорин через джинсы чувствует, что тело тёплое и такое живое... минуту назад, а сейчас это кукла, с которой играет милорд Уолден. И в этом театре смерти только он решает, что и как произойдёт в следующем акте...

   - Чудесно подходит на роль шута, - Макрайан отходит подальше и критически созерцает композицию, как художник полотно, думая, какой штрих будет следующим.

   - Так да или нет? - он задаёт ей тот же самый вопрос.

   - Иди к чёрту! - кричит Дорин.

   - Да ты, оказывается, хочешь свиту побольше, моя королева, - он присвистывает. - Тебе не откажешь в размахе.

   Следующим оказывается какой-то рабочий в синей спецовке, перепоясанной брезентовой лентой с множеством карманчиков, где техники обычно носят отвёртки, гаечные ключи и прочий инструмент. Кажется, она даже видела его в пабе. Дорин с ужасом ожидает, что вот-вот её ноги коснётся второй остывающий человек. Закончивший жизнь из-за неё, Дорин О`Греди. Но всё не так просто: на сей раз тело начинает мгновенно покрываться ранами и расползаться, орошая пол, палача и саму Дорин красными брызгами.

   - В твоей свите прибавился рыцарь, - Макрайан отвешивает шутовской поклон и кучей сваливает труп к её ногам. - Увы, королева - рыцарю не повезло, он пал в бою.