По имени Шерлок. Книга 1

Сергей, как и я, был «платником». Его родители смогли оплатить ему проживание и обучение без излишних жертв. Просто им повезло работать на биостанции, которая занималась выращиванием натуральных экопродуктов для жителей квартала «Небесный ярус».

Подобные биостанции — одно из немногих мест, где полностью отсутствует какая-либо автоматизация, и все делается вручную. Стоимость таких продуктов достигает астрономических величин, и позволить себе питаться ими могут только обеспеченные люди. Оплачивается эта работа, по меркам нашего окружения, более чем достойно. Рабочим местом, обычно, очень дорожат, и чаще всего, дети наследуют родителям, образуя целые фермерские династии.

Сереге повезло дважды. Во-первых, благодаря тому, что экофермеры зарабатывают вполне прилично, его родители и не летят осваивать какие-нибудь титановые рудники на край солнечной системы, чтобы оплатить обучение сына. А во-вторых, его профессия не попала в злополучный список, и через неделю, окончив курс, он будет считаться специалистом по выращиванию морских деликатесов.

Подошедший лифт мгновенно заполнился ожидающими. Я сумел втиснуться в него в последнюю секунду, в закрывающиеся уже двери, толкаясь локтями и нещадно оттаптывая чьи-то ноги. Послышалось несколько вялых протестующих междометий, и этим, как обычно, дело ограничилось.

Я знаю, что в прошлом люди были намного агрессивнее, и мое поведение запросто могло бы уже спровоцировать конфликт, но не сейчас. Мои ровесники предпочитали виртуальные сражения, в реальном мире оставаясь пассивными и равнодушными.

Среди только пришедших в Центр детей, шестилеток, еще не испорченных виртом, бродили слухи и страшилки о диких людях, которые жили где-то за пределами полисов, спали на голой земле, постоянно дрались друг с другом, воровали и поедали непослушных детей.

Я, придя в Центр уже двенадцатилетним, знал, что никаких диких людей нет, и быть не может. Девяносто процентов человечества — конструктор, из которого строятся новые узлы и цепи GlobalNET, безвольное, слабое стадо. Остальные десять процентов — это пользователи, жители квартала «Небесный ярус», и подобных ему в других полисах.

Богатые люди, которые могли позволить себе хорошую натуральную пищу, чистый воздух, живые растения в настоящих парках, интересную реальную жизнь, которая не загоняет тебя в вирт своей однообразностью и безысходностью. И никаких «диких людей». В нашем мире нет места для тех, кто вне этой системы.

Двери лифта распахнулись, и кабину залило ярким светом палящего солнца. Я вышел на крышу.

Наша площадка для обязательного общения и физподготовки не отличалась от сотен, подобных ей, в любых других жилых комплексах. Примерно половину площади занимали разнообразные тренажеры, за рядами которых виднелся бассейн на 24 дорожки. Остальное место было отдано под аллейки искусственных деревьев, со скамейками и круглыми столиками.

Каждый учащийся был обязан ежедневно выполнять свою норму — 40 минут физических нагрузок и 20 минут общения со сверстниками. И если первое было обязательным и контролировалось, то второе — по желанию. Особого желания ни у кого не было. Поэтому скамейки и столики пустовали, народ, в основном, пыхтел на тренажерах.

Сергея я увидел почти сразу, все свободное время он обычно проводил в бассейне. Будущему морскому фермеру было жизненно необходимо уметь хорошо плавать, да и общее физическое развитие имело большое значение в подобной работе. Его широкие плечи и развитая мускулатура, как обычно, вызвали во мне легкую зависть. Я вздохнул, перевел взгляд на свою впалую грудную клетку, потыкал пальцем вялый бицепс.

— Эй, Димон, аккуратнее, проткнешь еще. Здорово, друг! — Серега мощными гребками подплыл к бортику, протянул мне мокрую ладонь.

— Здравствуй, — я резко выдернул почти раздавленную кисть из его руки. — Полегче нельзя?

— Ладно, не ной. Пойдем, побегаем, заодно поговорим.

Беговая дорожка — мой любимый тренажер. И дело не в том, что я не люблю силовые нагрузки, хотя это действительно так. Тут мне удается отключиться от реального мира и полностью отдаться на волю фантазии. У меня довольно развитое воображение, и не приходится напрягаться, чтобы точно и достоверно представить любую картинку по описанию или просто по памяти.

Поэтому на дорожке, закрыв глаза, я уже через пять минут бегу, то по смутно виднеющейся тропинке дремучего дубового леса, то по мягко пружинящему резиновому покрытию стадиона, то по раскаленному асфальту тротуара, обгоняя стоящие в пробке желтые такси. Час всегда пролетает незаметно, и на остальные тренажеры просто не остается времени.

Серега немного косолапит и смешно переваливается при ходьбе. Невысокий, коренастый, с длинноватыми руками, чуть-чуть сутулый — больше всего внешне он напоминает питекантропа. Но говорить я ему об этом, конечно, не буду. Чувство юмора у человека отсутствует напрочь, и при этом он страшно обидчив. Ядерное сочетание. Но он мой самый лучший друг. И единственный.