По Индии и Цейлону

На крытом рынке продают животных и птиц. В клетках выставлены красные и синие попугаи с желтыми полосками между клювом и крылом, дятел с золотистой спинкой. Рядом загон для индюшек, уток, кур, клетки с кроликами, корзины со щенками.

Отдельно помещены обезьяны. Среди них детеныши лемуров. Мордочки их старчески сморщены, большие глаза круглы, кожа обвисла.

Из зверинца попадаем в аллею лавчонок, где продаются граммофоны выпуска 1912 г., не действующие зонты, примусы, подсвечники, битая, но аккуратно скрепленная скобочками посуда, съеденные молью дорогие меха, заплесневевшие книги, старинные открытки, гвозди, замки, гайки, стоптанная обувь и другой, казалось бы, неходовой товар. Однако тут полно покупателей, они роются в хламе, прицениваются и что-то покупают.

Бродячие артисты исполняют какую-то сцену. Реакция зрителей свидетельствует о том, что они не остаются безразличными к изображаемому. По соседству дают представление кукольники.

Целые районы базара заняты жестянщиками. Ст непрерывного стука молотков здесь страшно шумно. Зато тихо в рядах с готовым платьем, где можно купить все — от грубошерстных фуфаек до модных костюмов и французских блузок с кружевами.

Тощий старик крутит допотопную шарманку. В мотиве, близком к нашей «Разлуке», не хватает отдельных звуков: вероятно, отсырели клапаны. Попугай за пару монеток предсказывает будущее.

Навстречу нам идет группа сикхов с черными бородами. Они не стригут волос ни на голове, ни на подбородке.

Попадаются раджастханцы, они тоже носят длинные волосы, собирая их в пучок на затылке.

Наше внимание привлекает большая толпа. Подходим поближе и становимся свидетелями интересного зрелища.

Индиец в тюрбане и красочном костюме, насыпав на разостланный половик битое бутылочное стекло с острыми краями, кладет на него в несколько слоев толстое ватное одеяло и забирается в него по грудь. Затем он делает знак шоферу грузовой машины. Двойные скаты передних и задних колес при гробовом молчании толпы медленно проезжают по завернутому в одеяло факиру. Через минуту он преспокойно поднимается и начинает собирать деньги. Публика поражена. Удивленные возгласы, вопросы — как он смог вынести на себе такую тяжесть?

— Спасла вера, — говорит факир, возводя глаза к небу и молитвенно складывая руки.

Бозе объясняет суть фокуса — в сложенное трубкой одеяло искусно запрятан лист из упругой стали. Шоферу ширина стального корсета известна, и он не должен ошибиться. За это ему дается часть заработка. Вот почему, оказывается, факир так ревностно охранял свое одеяло от любопытных.

Я заканчиваю, осмотр города в музее, носящем краеведческий характер. В нем экспонируются предметы старины, остатки архитектурных сооружений, детали культовых построек (обломки фигур танцующего Шивы, головы каких-то мифических существ, орнамент по мрамору, иногда очень сложный и красивый), а также животный и растительный мир штата.

В одной из витрин выставлено чучело удивительного обитателя Индийского океана — илистого прыгуна — периофтальмуса. Эта диковинная рыба всем своим поведением как бы напоминает о том далеком времени, когда обитатели водных пространств приспосабливались к жизни на суше.

Охотясь за насекомыми, прыгун время от времени вылезает из воды и при помощи мускулистых грудных плавников взбирается на прибрежные камни. Здесь он лежит по нескольку часов, иногда глубоко зарываясь в ил.

Повышенная влажность воздуха и развитое кожное дыхание рыбы позволяет ей подолгу находиться вне привычной среды.

Глаза у нее сдвинуты буквально на макушку и очень сближены, отчего кажутся непропорционально большими. Рот, открытый в виде буквы О, напоминает жабью пасть, а плавники — кошачьи лапы. Повстречав такое чудовище на дороге, да еще в сумерках, не мудрено принять его за оборотня.

Не меньший интерес вызвал у меня и другой экспонат — дюгонь, мордастый, с маленькими глазками, усатый, как морж, зверь, достигающий 3 метров в длину. Он — ближайший родич вымершей еще в середине XVIII в. морской коровы, впервые описанной русским ученым Г. Стеллером в 1741 г.

Это водное млекопитающее встречается преимущественно у берегов Индийского океана. Великолепный пловец, он абсолютно беспомощен на суше.

Дюгонь — единственное в мире животное, у которого сердце посредством глубокой борозды разделено как бы на два сердца. Подобное явление заставляет вспомнить о необъяснимом уродстве, наблюдающемся иногда у человека и обнаруживающемся у нежизнеспособных новорожденных. В таких случаях задерживается развитие мышечных пучков, общих для обоих желудочков, что приводит к раздвоению верхушки сердца. Иными словами, взрослый дюгонь довольствуется как бы зародышевым сердцем, давно отвергнутым в процессе эволюции млекопитающих.

Я иду в гостиницу пешком, чтобы в последний раз полюбоваться городом. Мое пребывание в Индии завершилось.

Ровно в полдень самолет частной индийской компании поднимается с мадрасского аэродрома и берет курс на юг. Нам предстоит пересечь неширокий Полкский пролив, отделяющий Индию от Цейлона. Весь перелет занимает обычно два-три часа.