По краю каменного сердца

Выждав момент, когда враг отвернулся, каменный вылез из-под машины, тут же хватаясь за основание фонарного столба и сигая за ближайший угол. Тяжелейший дрын наинеприятнейшим образом срезал мобильность, попутно скрежеща своим металлическим кожухом об асфальт, однако выбирать и вовсе не приходится. Оказавшись в проулке, булыжник закинул фонарь на плечо и насупился, согнув ноги в коленях. Тем временем террорист решил не стрелять вслепую через дым от горящей машины, а потому сблизился, дабы решающий удар уж точно стал максимально эффективным. С явным недоверием ступив на мостовую, он принялся подкрадываться всё ближе и ближе к углу, прижавшись одним плечом к стене. Нагнетающая тишина повисла меж двумя сторонами. Внешние раздражители в виде воющих сигналок машин или разбегающихся по улицам людей совсем не мешали соперникам прислушиваться к каждому характерному шороху. Один лишь угол разделял победу и поражение. Весь мир за пределами улицы перестал иметь смысл. Только стена, ребристая кладка под ногами да перекинутый через плечо фонарь. Напряжение росло с каждой секундой. Дыхание утихло с обоих фронтов.

Момент…

Зрачки сузились, выдавая свои кошачьи очертания в виде двух чёрных вертикалей. Из-за угла показалась верхушка фонаря, что по дуге приближалась к условному азимуту, разделяющему линию сопротивления. Подрывник тут же нырнул себе в ноги, попутно шарахаясь назад, однако силы в ударе одноглазого было столь много, что свая пробила стену дома, раскрошив кирпичную кладку в щебёнку и пройдя дальше по траектории. Отпустив своё орудие, каменный человек выскочил из-за угла, готовясь нанести добивающую атаку. Охотник и добыча ныне заняли несоответствующие им позиции. Скользнув кончиками пальцев по асфальту, боец совершил мощный скачок вперёд. Каменные костяшки смачно клацнули по чужой челюсти, срывая её с законного места. Двубрюшные мышцы порвались как миленькие, за ними потянулись и височные. Язык вывалился наружу, прыская слюной и кровью в лицо нападающего. Резкий подшаг вперёд, и левый кулак наносит точный апперкот в самую середину грудины, проламывая её кости аж до самого сердца. Тело свалилось как кусок мяса, начиная поливать область под собой алой кровью. Где-то невдалеке упала оторванная челюсть.

План сработал как нельзя лучше. Главный минус взрывной способности – это её возможность ранить самого владельца. Подойди к нему в упор, и он будет совершенно беззащитен.

Точка в бою стала абзацем для побега. Каменное покрытие впиталось обратно в тело. Теперь же, когда руки могли спокойно сгибаться, парень шустро обшарил карманы зачинщика, доставая простенький телефон, с которым он и пустился наутёк. По крайней мере, ему так хотелось. Вовремя опомнившись, он вернулся за телом и, подхватив его по-пожарному, унёс с собой, бросая в тёмный угол парой переулков позднее. Нечего проклятым спасителям причислять эту заслугу себе.

***

Сдавленные вздохи отражались от стен ванной, уходя куда-то в зал через открытую дверь. Руки небрежно цепляли осколки камня с помощью пинцета, вынимая их из плоти. Гул воды из-под крана разбавлял атмосферу своей монотонностью. После стычки с тем террористом Дину приходилось нелегко. Взрывы кубов раскрошили броню и кусками вонзили её в брюхо и бок, оставляя их на верное гниение. Ковыряться в своём же животе – дело явно не из приятных, однако выбирать не приходилось. Либо так, либо дуть в больничку, где выставят конский ценник. Да что уж ценник, у Иватани были явные проблемы с любыми вещами, что хоть как-то напоминали ему о медицинских учреждениях. Иронично. Место, где спасают жизни, вызывает лишь страх и отторжение. Как бы то ни было, дело уже начато, а осколки почти закончились.

Когда операция была закончена, Иватани тщательно промыл себя спиртом и туго перевязал тело бинтами, закрепив их вторым слоем из эластичной повязки. Хотелось облегчённо выдохнуть, но узлы на боку не давали этого сделать. Ну и пусть, в напряжении тоже ходить полезно. Сложив все принадлежности в шкафчик, парень вышел в зал и без сил свалился на диван, свешивая руку к полу. Прошёл уже год с момента, как Дин на пару с отцом начали ведение своих дел. Жизнь постепенно становилась однообразным расписанием, которое повторялось изо дня в день. Подъём, подготовка, слежка, убийство, сон. И так каждый день на протяжении года, не считая редких дней, когда в городе тишина. Только вот от недели к неделе один вопрос становился всё более явным, стараясь достигнуть столь масштабных размеров, что мозг не справится и озвучит его вслух. «Когда настанет месть?». Причина тишины касательно этой темы была зарыта глубоко в сознании и часть Дина не хотела поднимать это на поверхность, ибо прекрасно понимала последствия. Смерть матери – его вина. Ведь именно он не проснулся, пока она из последних сил звала его, не в силах крикнуть из-за повреждённых лёгких. Именно он не смог вовремя позвать на помощь. Именно он не предотвратил семейное горе. Стоит озвучить этот факт для самого себя, и исход не заставит себя долго ждать. Суицид.