По наклонной

— Маловато? Для такого развратника, как Бринчук, маловато?! А сколько девушек он обидел! Одна до меня жила. Я познакомилась с ней, когда она за своими вещами приходила. Бринчук ей тоже не отдавал…

Я разыскал эту девушку, чтобы проверить доводы заявительницы. Она вела себя замкнуто и далеко не сразу рассказала о том, как попала в сети к Бринчуку. Но это была совсем другая, полная драматизма история.

— Почему вы не заявили о случившемся? — спросил я у девушки.

— Боялась позора, — ответила она. — И потом… чем бы я доказала?

— Доказательства у вас были. Их и сейчас можно собрать.

— Мало…

— Решать, мало или достаточно, — это наше дело. Вы подумали о том, что оставляете безнаказанным преступника, в руки которого могут попасть новые жертвы?

— Я думала, конечно, об этом, но надеялась, что он испугается, перестанет…

— Теперь вы желаете, чтобы он был наказан?

— Да…

Я позвонил Бринчуку, попросил его приехать в прокуратуру. Он сказал, что плохо чувствует себя и явиться не может. Тогда я предложил ему встретиться в жилконторе. Он согласился, но не пришел. Квартира его оказалась закрытой. Со следующего дня он перестал отвечать на телефонные звонки и на работе больше не появлялся.

Пришлось возбудить дело без его объяснений. Вскрыли квартиру, сделали обыск, нашли записную книжку, в которой оказались адреса еще двух студенток и письма их родителей. Судя по письмам, Бринчук шел на все, чтобы не сесть в тюрьму. Он обещал жениться сразу на обеих девушках…

В поисках Бринчука я собрал жильцов дома, стал опрашивать, кто и что знает о нем и о его делах. Жильцы долго молчали. Потом одна женщина, соседка этого прохвоста, крикнула: «Он, хам, ночами покоя никому не давал! То возня у него, то стоны, то плач!» И пошло, и пошло… Я спросил: «Где же вы раньше-то были?» — и услышал в ответ: «В первую очередь на Бринчука должны были заявить его жилички». Железная логика… только кому она на пользу? И все-таки именно с их помощью я нашел его. Ночью он пытался проникнуть в квартиру, которую я после обыска закрыл на свой замок и опечатал. Соседи по лестнице услышали шум, позвонили в милицию…

Вспомнив дело Бринчука, я встал, попрощался с бабушкой и пошел на работу. Оно, это дело, тоже, наверное, приснилось бы, если бы не жена…

— Про какую же галиматью ты говорила? — спросил я у нее, чувствуя, что она еще не заснула.

— Отстань, скоро утро, — ответила она. — Кроме своей работы, ты ничего не знаешь, даже ночью. Сон тебе в руку, спи…

Владимир Плотников

ПОДАРОК

Если бы меня спросили, какое время суток я больше всего люблю, я бы ответил — вечер. Почему? Да потому, что только вечером следователь получает возможность спокойно, не дергаясь, обмозговать результаты своей работы, спланировать ее на будущее и, если хотите, помечтать…

В тот вечер, о котором пойдет речь, я задержался на службе именно с этой целью. Попив чайку, настроив транзистор на музыкальную программу «Маяка», я разложил на столе накопившиеся за последние дни документы и принялся перечитывать их. Но вскоре мой покой был нарушен: в кабинет вошел прокурор.

— У меня прием, — сказал он. — Народу еще много. Выслушай одну гражданку. Ее обокрали. Похитили дорогостоящую золотую вещь.

— А почему бы эту гражданку не направить в милицию? — недовольно спросил я.

— Она уже была там. Ей не поверили. Днем мне звонил ее отец, известный полярник, просил вмешаться.

Я поморщился: работы и так невпроворот, а тут еще эти звоночки, пропади они пропадом…

— Ничего, сейчас твое настроение изменится, — поспешил успокоить меня прокурор и, открыв дверь, обратился к стоявшей в коридоре жалобщице: — Пожалуйста, заходите.

Порог кабинета робко переступила молодая, худенькая, как тростинка, женщина.

— Смелее, смелее, не стесняйтесь, — улыбнулся ей прокурор. — У нас жарковато… можете раздеться. Ну а если не хотите, то садитесь к столу, следователь выслушает вас и сделает все необходимое.

С этими словами он удалился, а женщина, расстегнув дубленку, нерешительно подошла ко мне.

— Ольга Борисовна, Оля, — представилась она и протянула руку.

Этот жест удивил меня своей непосредственностью, наивностью. Я поначалу растерялся, потом привстал, и мы обменялись рукопожатием.

Ольга Борисовна сняла с головы вязаную шапочку, села и, давая понять, что готова к ответам на вопросы, доверчиво посмотрела мне в глаза. А я, поймав ее чистый взгляд, вдруг подумал, что давно уже не встречал столь симпатичных женщин. Все в ее облике — и зачесанные назад вьющиеся русые волосы, и зеленоватые глаза в мохнатых темных ресницах, и едва заметный пушок над красивым ртом — гармонично дополняло друг друга и производило неизгладимое впечатление.

— Что привело вас к нам? — спросил я, боясь, что мое молчание может быть неправильно понято ею.