По непроверенным данным (СИ)

— Потому что в нашей стране пенсионер считается в банке умершим. 60 лет – это уже небожитель. А про байки про оказание помощи малому бизнесу забудь. Деньги под это дело до уровня городов и районов уже не доходят, растаскиваются бойкими слугами народа.

— Тогда давай продадим дачу. Мне она даром не нужна. Единственное опасение – вдруг настоящий хозяин организма вернется назад.

— Рассмотрим это как резервный вариант. А сколько ты планируешь у Толяна работать?

— Надо разобраться до конца с системами АБС и ЕСП, есть еще вопросы. С помощью интернета по-моему и обезьянка разберется.

— Ну, это ты хватанул, то обезьянка, а это слесарь дядя Вася – почувствуй разницу.

На улице Гаражной в комплексе автомастерских появилась еще одна с гордой вывеской «Автоматические трансмиссии». Рекламой занимался Аркадий, поскольку Михаил Ильич имел о раскрутке бренда весьма отдаленное представление. Посыпались звонки, причем многие – из соседних городов. И понеслась. Без Аркадия система застопорилась бы сразу, потому что батя соглашался на ремонт любого хлама. А хлама хватало. Убитые с помощью неправильной эксплуатации, особенно в холодных условиях, безродных масел и просто ввиду преклонного возраста агрегаты поражали своим многообразием. Первая сложность возникла не с ремонтом, а с запчастями. Их приходилось заказывать в Москве и ждать минимум неделю. Опять же основной парк составляли японские и корейские машины, а приезжали и на «немцах» и на «французах» и на древней экзотике. Унификация запчастей практически отсутствовала. Аркадию срочно пришлось брать отпуск, переселяться в мастерскую, занимаясь орг- и финвопросами. К окончанию отпуска ситуацию удалось несколько устаканить. Михаил Ильич этого не замечал, целиком отдавшись новому и чрезвычайно увлекательному, по его словам, занятию. Через два месяца ремонт делали уже по записи, еще через два месяца Аркадий перестал брать в заказ престарелые агрегаты. Еще через два месяца удалось создать небольшой обменный фонд на самые ходовые машины, при этом на работу пришлось брать дополнительно сразу двух человек – на монтаж-демонтаж и на ревизию обменных аппаратов. Пользуясь мягкостью Михаила Ильича, один из новичков попытался покачать права, однако Аркадий подавил бунт на корабле в зародыше. Больше всего главного спеца напрягали не технические проблемы, а «гнилые базары», как выражался Аркадий, некоторых клиентов. Основными темами были «скока-скока?» и «я сам смотрел в интернете – косяк совсем не в этом». Оставалось поражаться терпимости сына при его общении с распальцованными экземплярами. Михаил Ильич сделал вывод, что за прошедшие двадцать два года народ порядком одичал и деградировал.

— Что ты хочешь, — аргументировал по своему обыкновению Аркадий, — сейчас культивируется индивидуализм и либеральные ценности, а ты все «раньше думай о Родине, а потом о себе».

— Моя хата с краю, сдохни ты сегодня, а я завтра и все такое, — вот новая национальная идея, — продолжал витийствовать сын.

— Но это непорядочно и антиобщественно, — упорствовал Ильич.

— Забытые обществом слова, — вздохнул Аркадий. — Галочке в школу пора, а мы с тобой все в делах, ребенок ропщет. Слушай, я тут с одной девушкой познакомился.

— Надеюсь, не «В контакте».

— Спаси и сохрани. Так вот, хочу познакомить ее со своим родителем. Как ни открещивайся, но ты – мой биологический родитель.

— Ну, если биологический, — обреченно вздохнул Ильич. — И что я должен при этом говорить? Что ты на меня так смотришь? Откуда я знаю, что при этом делается, не с иконой же выходить.

— Ильич, смотри строго и многозначительно молчи. Мне нужно обозначить серьезность намерений.

— А Галочка?

— Галочке она нравится, гуляли вместе не раз.

— А почему я ничего не знаю?

— А потому, главный технический специалист, что кроме гидроклапанов, фрикционов и сальников, вас давно ничего не интересует. Кстати, наезжали на нас дважды.

— То есть имели претензии. И какого рода?

— Самые обыкновенные, насчет отстегивания доли. Во втором случае просители были от конкурентов – цены сбиваем.

— Будем закрываться?

— Да ты что! Я сказал им чистую правду, что фирма в собственности господина Петровских, великого и ужасного и нам принесли искренние извинения.

— Я что, такой грозный?

— Видишь ли, Ильич, в пору становления тебя, как предпринимателя в девяностые годы твои самые ярые оппоненты очень плохо кончили. Потом это обросло, как водится легендами, а сам факт налицо. Даже мне ты не рассказывал, как это было на самом деле. Но все стараются не выкатывать предъяв ни тебе, ни Виктору Султановичу. Так что надо расширяться, нужно местечко на два подъемника и опять же склад.

— Согласен. Что-то тесновато стало. Ты опять отпуск взял? Из нашей каморки не вылезаешь.

— Вот ведь ты чудо, — заржал Аркадий, — я уже месяц как у себя уволился. А остальное время провожу в офисе, заметь – в нашем офисе. У нас там бухгалтер и снабженец.

— Это же денег стоит, как ты говоришь, немеряных!