По особо неважным делам

Внимательный читатель, наверное, вспомнил, что следователь Речиц ранее занесла абонента «Погорельцев С.А.» в черный список. Но для Ники перекидывание Погорельцева в черный список и обратно стало уже своего рода милой забавой. И вот он поймал тот момент, когда хотя бы на уровне телефонных разговоров и сообщений был промежуточно прощен.

«Где-то это все уже было», – подумала Ника, но встала, пригладила волосы, накинула на плечи куртку и вышла.

У подъезда она увидела Сергея, он шел ей навстречу.

– Вот, приехал тебя хотя бы за руку подержать. Если ты разрешишь, – вид у него был несчастный и виноватый. – Ника, я теперь один живу, поверь мне. Давай попробуем начать что-то вместе, я тебя очень люблю.

Ника терпеть не могла диалоги в стиле мелодраматических российских сериалов, поэтому коротко ответила:

– Хорошо, давай попробуем, – хотя в глубине души впервые за много дней снова почувствовала себя абсолютно счастливой.

Час был поздний, снег шел, не переставая. Он засыпал Бродскую центральную городскую больницу, где дремал на дежурстве хирург Потешкин, и Михаил Михайлович Голицын в палате нежно брал за руку Алину Левенталь – женщину, которую он любил всю жизнь.

Снег падал на крышу коттеджа семейства Голицыных, в котором, ненароком касаясь друг друга плечами, Миша Голицын и Вика Иванова сидели у камина, рассматривали фотографии и вспоминали Лилю. И выглядели если еще не счастливыми, то уже спокойными и посветлевшими.

Снежинки кружились над скромным домиком Мишиных. Внутри Иван Мишин выливал в раковину припасенную загодя бутылку водки, задумчиво смотрел, как ароматная жидкость исчезает в сливном отверстии, и думал, что упустив в алкогольном забытьи дочь, не позволит себе так же упустить и внука – маленького Матвея.

Кино на этих кадрах обычно заканчивается. А в жизни с этих моментов все только начинается.